Аллен Эскенс - Жизнь, которую мы потеряли

– В головном дозоре? – переспросил я. – Как на фронте?

– Да. Обычно посылали одного-двух человек идти впереди колонны. Вот так-то. Чертовски умно. Если дела примут плохой оборот, то армия потеряет лишь двоих, а не весь взвод.

Я посмотрел на ногу Вирджила:

– Насколько я понимаю, дела приняли плохой оборот?

– Ага, – ответил он. – Впереди нас ждал небольшой подъем, где дорога шла через каменистый холм. По другую строну холма джунгли чуть-чуть расступались, и деревушка была как на ладони. Увидев деревню, Тэйтер ускорил шаг, но там явно было что-то нечисто. Не могу сказать, будто я увидел что-то конкретное, возможно, это была интуиция, возможно, сработало подсознание, но я сразу понял: здесь явно нечисто. Я подал сигнал взводу остановиться. Заметив это, Тэйтер взял винтовку на изготовку. Я пошел вперед один, сделав, может, двадцать или тридцать шагов. И уже собрался было дать сигнал «противник не обнаружен», как вдруг джунгли взорвались залповым огнем. Это было что-то с чем-то, скажу я тебе. Стреляли впереди меня, рядом со мной, черт, джунгли буквально озарились вспышками выстрелов со всех сторон! Первая пуля пробила мне лопатку. И одновременно еще две попали в ногу. Одна раздробила колено, другая – разнесла в клочья бедро. Я упал как подкошенный, не сделав ни единого выстрела. Я услышал, как этот хрен моржовый, сержант Гиббс, этот кусок дерьма, приказал взводу отступить за холм и занять оборону. Я открыл глаза и увидел, как мои кореша отступают, прячась за камнями и деревьями. Тэйтер, бросив меня, помчался во весь опор, чтобы поскорее присоединиться к взводу. Именно тогда я увидел Карла, который бежал прямо ко мне.

Вирджил замолчал, всматриваясь в свое прошлое, проносившееся мимо его затуманенных слезами глаз. Пошарив в кармане, он достал носовой платок, дрожащей рукой вытер слезы. Я отвернулся, чтобы не смущать Вирджила. Мужчины в отлично отутюженных костюмах шли через дворик, они входили в правительственный центр и выходили оттуда, не обращая внимания на сидевшего возле меня одноногого старика. Я терпеливо ждал, когда Вирджил придет в себя, и он, наконец взяв себя в руки, продолжил:

– Карл бежал вверх по холму и, крича как сумасшедший, палил налево и направо в сторону деревьев, откуда шла стрельба. Я слышал, как сержант Гиббс орал на Карла, приказывая ему ложиться. Увидев Карла, Тэйтер остановился и прыгнул за дерево. Карл добрался до меня, упал на одно колено, своим телом закрыв меня от АК-47, которых вокруг было не меньше сорока. Оставаясь в таком положении, он стрелял из винтовки, пока не понял, что патроны на исходе. – Вирджил тяжело вдохнул, давясь слезами. – Ты бы его видел. Он взял в левую руку мою М-16 и какое-то время стрелял сразу из двух стволов. Затем уронил свою винтовку мне на грудь и уже продолжил палить из моей. Я вставил в его винтовку новую обойму и отдал Карлу, у которого снова кончались патроны.

– А Карла тогда не задели?

– Он поймал пулю в левое плечо, вторая по касательной задела его шлем, а третья попала в каблук ботинка. Но Карл даже глазом не моргнул. Вот это было зрелище!

– Могу себе представить, – сказал я.

Впервые с того момента, как он начал вести свой рассказ, Вирджил посмотрел прямо на меня:

– Ты когда-нибудь видел старые фильмы, где раненый друг главного героя говорит ему, чтобы он уходил, спасал себя.

– Ага, – ответил я.

– Так вот, я оказался на месте того самого друга. Я был не жилец и знал это. И я уже собрался было сказать Карлу, чтобы бросил меня и спасался, но вместо этого простонал: «Не оставляй меня здесь». – Вирджил посмотрел на кончики пальцев, сжимавшие колено. – Мне было страшно. Так страшно, как никогда. Карл все сделал неправильно, если смотреть с военной точки зрения, вот так-то. Он спасал мне жизнь. Он был готов умереть за меня, а все, что я мог ему сказать, – это «не оставляй меня здесь». Боже, как стыдно! – (Мне хотелось успокоить Вирджила, похлопать по плечу, дать понять, что все хорошо, но я наверняка оскорбил бы его этим жестом, ведь меня тогда с ними не было. И я не имел права судить, что хорошо, а что – нет.) – Когда бой был в самом разгаре, весь наш взвод уже палил не переставая. Вьетконговцы отвечали нам тем же, а Тэйтер, Карл и я оказались между ними и нашими, в самом пекле. Листья деревьев и щепки падали с неба, как конфетти, над головой туда-сюда проносились пули: красные из наших винтовок, зеленые – из их автоматов. Шум, грязь и дым. Это было удивительно: словно я наблюдал за происходившим со стороны. Боль ушла, страх ушел. Я был готов умереть. Оглянувшись, я увидел Тэйтера, скрючившегося под деревом: он поливал огнем вьетконговцев что было сил. Он уже опустошил один магазин и потянулся за новым. И в этот момент он поймал пулю в лицо и упал замертво. Это последнее, что я запомнил, прежде чем потерять сознание.