Инна Бачинская - Игла в сердце

— По казармам всю жизнь небось. Вот что я тебе скажу… — Она положила руку на рукав Шибаева. — Не тревожил бы ты ее, добрый человек. Подумай сам, если сбежала от тебя, значит… Сам понимаешь. Не тревожь ты ей душу, я с ней сама поговорю, выведаю осторожно, что к чему, и про Валентина правду скажу. Вишь, как догнал ее ведьмак! Через столько лет… То-то она домой кинулась, бедная. Она тут дома, своя. Здесь не обидят. И люди с уважением. И Юрий Леонидович, директор школы, тоже… Пожалей ты ее! Иди себе с богом.

Кончилось тем, что она расплакалась. Лицо сморщилось, стало уродливым; она всхлипывала и смотрела на Шибаева умоляюще…

…— Что случилось? — спросил Алик, отпирая дверь. — Я думал, ты останешься. Вита с тобой?

— Нет. Пожрать есть?

— Да что случилось?! — закричал трепетный Алик. — Поссорились?

— Дрючин, отстань! Дорога плохая, еще и дождь пошел. Устал…

— Нет, ты скажи! Скажи по-человечески!

Шибаев, сбрасывая на ходу свитер, направился в ванную. Алик побежал следом; Шибаев захлопнул дверь перед его носом.

— Ничего не понимаю! — в сердцах бросил сгорающий от любопытства Алик…

…— В чем дело, Ши-Бон?

Они сидели за столом; Шибаев и Алик напротив друг друга, Шпана — справа от хозяина, на табурете. Алик постарался на славу: жареная картошка, котлеты, салат из помидоров и огурцов и копченая рыба. Водка в запотевшей бутылке.

— Твое здоровье, Дрючин! — Шибаев поднял рюмку.

— В чем дело? — повторил Алик.

Шибаев увлеченно ел. Алик испепелял его взглядом. Шпана стащил котлету и тоже увлеченно ел, прижав уши. Спетая мужская компания. Все как всегда.

— Ну!

— Баранки гну! — находчиво ответил Шибаев. — Что ты хочешь от меня услышать?

— Сам знаешь! Почему ты вернулся? Что с Витой?

— С Витой все в порядке. Работает. Делает ремонт. — Он замолчал.

— Ну и?…

Шибаев вздохнул и потянулся за бутылкой.

— Она с Борисенко! — догадался Алик. — Да не молчи ты!

— Нет, она не с Борисенко.

— А что тогда? Что она сказала?

Шибаев опрокинул рюмку, нагреб в тарелку салата.

— Ничего не сказала.

— Как это?

— Я ее не видел. Отстань, а?

— Как это не видел?

— Элементарно, Дрючин. Тетя Люша сказала, что не нужно…

— Какая еще тетя Люша?!

— Ее тетя Люша. Между прочим, Валентин Петрович — не отец Виты…

— Как! — ахнул Алик. — А кто?

— Отчим. Его в Бобрах до сих пор помнят и считают ведьмаком и нежитью. Тетя Люша долго не верила, что он умер.

— Ничего не понимаю! — в сердцах крикнул Алик.

— И брата-близнеца не было. Все вранье.

— Зачем?

— Должно быть, нравилось манипулировать людьми. Ведьмак он и есть ведьмак. Привязать к себе, заставить мучиться…

— Тем лучше, значит, ты не отцеубийца.

— Значит, нет.

— Тогда что?

— У нее своя жизнь, Дрючин. Тетя Люша сказала, если она от тебя сбежала… Понимаешь, Дрючин, она сбежала. От меня в том числе. И не надо лезть. Я же чувствовал… Она ни разу не позвонила сама и не позвала.

— Это насовсем?

Шибаев не ответил…

…Ночью он долго не мог уснуть. Запоздалые сожаления, упреки в собственной трусости, тоска и боль… А как надо было? Надо было дождаться и спросить прямо: так, мол, и так, я когда-то сделал тебе предложение, и что ты на это скажешь? После того, как я на твоих глазах убил человека, и ты мне соврала насчет проклятых кукол, и я знаю, почему ты его боялась, и что он чуть не убил твоих мужчин, Борисенко и меня. А самое главное, я знаю про Кирилла. И никогда не буду уверен, кто из вас со мной… Даже если я ничего никогда тебе не скажу, ты вспомнишь когда-нибудь… возможно. Кто знает, как долго действует «программа» и закончилась ли со смертью автора. Никто не скажет. Разве что спросить у Лемберга? А если частный детектив Шибаев станет триггером и подтолкнет твою память, и ты снова превратишься в Кирилла, фантомного брата-близнеца?

А что такое Валентин Петрович? Странное, искореженное, потусторонее существо с чертовым даром, гипнотизер и убийца, нагромоздивший горы лжи… Как это сказала тетя Люша? Ведьмак и душегубец.

Шибаеву вдруг пришло в голову, что надо бы сходить на кладбище, посмотреть, что и как. На всякий случай.

…Он снова вспоминал, как они плавали в озере и до заката лежали на теплом песчаном пляжике, как сидели у костра, как подсмеивались над мокрым, провалившимся на мостках Аликом, ели запеченную на костре рыбу и пили вино. Вспоминал, как она сказала про свой дом… Дом как идея дома, сказала она, место, куда ты всегда можешь вернуться. Кусты роз у калитки, последние пожухлые цветки… Заплаканное лицо тети Люши…