Инна Бачинская - Игла в сердце

— И убивал, — добавил Алик. — Он как хищник, не мог не убивать. Это для него как… кроссворд! Ребус! Понимаете?

Шибаев и капитан снова переглянулись.

— Кроссворд для хищника? — переспросил капитан. — В каком же это смысле?

— Придумать схему убийства, войти в контакт с жертвой, втереться в доверие и нанести удар. Обставить как смерть по естественным причинам. Не оставить следов и рассчитать, когда нужно сваливать. Кроссворд! Чтобы все совпало, понимаете? Отчитаться за проделанную работу и получить гонорар. Суперкреативные мозги машины плюс дар гипнотизера. Плюс нравится мучить и убивать.

— Эко ты завернул, — восхитился капитан после паузы. — Тебе бы романы писать. Или хотя бы… этот… блог!

Алик порозовел от удовольствия; Шибаев хмыкнул.

— Я уверен, что убийством дело не кончалось, — сказал он. — Он шантажировал клиентов. Те платили, им было что терять. Значит, где-то спрятаны видео- и аудиозаписи разговоров и встреч.

— При обыске ничего не нашли.

— Попробуйте в подвале. Возможно, тайник там. Надавите на вдовцов. Кстати, Лемберг сказал, что убийцы Борисенко и Алевтины Лутак — разные персонажи, так как убийца Борисенко не боится крови, а убийца Лутак боится. Так что хоть Лутак и посещал сеансы, убил Алевтину, скорее всего, не экстрасенс.

— Странный тип, — заметил капитан. — И эти чертовы куклы! Кроме сайта с программами, у него был еще один, стажер раскопал. Он продавал этих кукол. Это вообще ни в какие ворота. Убийца, продающий кукол. Вот на хрен ему продавать кукол? Можете объяснить?

— Маленькая слабость, ничто человеческое, как говорили древние, не чуждо. Может, воспоминания о счастливом детстве, — сказал Алик.

— О бабушке-ведьме, которая по просьбе клиентов втыкала в них иголки, — добавил капитан.

Алик вдруг ахнул:

— Именно! Чертовы куклы укладываются в ритуал убийства! Это, если хотите, его клеймо. Метка! Черная месса! Я уверен, он оставлял их везде, где…

— Не пляшет, — перебил капитан. — С Ингой Борисенко непонятно, вроде смерть от передоза. Звуки и музыка — плод больного воображения, на клавишах пианино — только ее отпечатки. Правда, я думаю, дело будет пересмотрено. Тамару Носову он не собирался убивать, а кукла была. С убийством в кафе тоже не все ясно. Вообще идиотская ситуация с этими куклами, они как бельмо на глазу. Не понимаю, зачем они нужны. Это улика, он же не идиот, чтобы так подставляться. Санек, можешь объяснить?

— Вита сказала, он сам их шил, хобби такое. Она в детстве боялась их… — невпопад ответил Шибаев.

— Наемный убийца шьет кукол и играет в вампира! — в голосе капитана прозвучала досада. — Он псих. Оставил кукол в кафе, возможно, в спальне Инги Борисенко, в квартире Тамары Носовой. Три штуки. В квартире Носовой нашли его волос. Какой смысл? Что еще сказал твой Лемберг?

— Инга Борисенко увлекалась магией, могла купить куклу сама. Ее смерть — не убийство. Дрючин вообще считает, что она собиралась извести мужа. Она обращалась к нему по поводу развода.

— Как с ума посходили! — воскликнул капитан. — Допустим. А что за представление он устроил с Носовой? Фальшивые укусы, вампир… Что это? Если не планировал убивать?

Шибаев пожал плечами. Он не собирался рассказывать им про Кирилла и тем самым вмешивать Виту и теперь чувствовал себя на тонком льду. Делал паузы, тщательно выбирал слова, пожимал плечами, заставляя себя выдерживать пытливый взгляд Коли-буля.

— Согласен, он душевнобольной, — сказал Алик. — Разве можно понять душевнобольного человека? И насчет кукол. Он их любил! Эти куклы — произведение искусства, этнопримитивизм, древняя традиция, предмет культа. Некоторых он продавал, некоторых просто оставлял на месте преступления. Личный бренд. Считайте, кукольная мания, ничего не мог с собой поделать. И коллекция со всего мира. Любовь и слабость.

— Я бы прижал мужа Алевтины Лутак, — сказал Шибаев.

— Прижмем, — пообещал капитан. — Всех прижмем. Мутная история.

— Аж мурашки по коже! — поддержал Алик.

— За тебя! — Капитан поднял рюмку. — Выздоравливай, Санек!

Забегая вперед, сообщим читателю, что обыск в подвале экстрасенса дал результаты. На флешке, найденной в тайнике, были исчерпывающая информация о клиентах, записи разговоров, подробные детали убийств и даты выполнения заказов. Валентин Петрович упивался схемами и любил свою работу. Одним словом, «имена, пароли, явки». После чего посыпались счастливые вдовцы, выдумывая глупые объяснения, размазывая по щекам скупые мужские слезы и сваливая вину на экстрасенса…