Мария Спасская - Девять жизней Николая Гумилева

— Ладно, не суетитесь, — голос следователя сделался мягче, усталые глаза взглянули без злости. — Проверим. Только смотрите, гражданин Штольц! Если что — наказ товарища Ленина мы выполним без промедления — шлепнем вас вместе с гражданкой Бекетовой-Вилькиной без суда и следствия по закону военного времени.

Генриху Штольцу повезло. Его не расстреляли, как грозились, а присудили двадцать пять лет мордовских лагерей.

Я словно только что проснулась, с недоумением оглядывая уютный кабинет и чужую, незнакомую женщину, очень похожую на Жанну. Я видела ее раньше, перед зданием прокуратуры. Это она курила Олегу Ивановичу в лицо.

— Ну здравствуй, Соня, — проговорила женщина. — Я твой доктор, Лада Валерьевна Белоцерковская.

— Зачем мне доктор? — удивилась я. — Разве я больна?

Лада Валерьевна улыбнулась, сделавшись необыкновенно приятной, и тихо ответила:

— Теперь уже нет. Я помогу тебе научиться жить без тех, кого ты любишь и ненавидишь. Расскажи мне, кто обитал в твоей теплой уютной квартирке, защищенной от всех невзгод? Мама?

— Нет, мама живет в Италии, у нее новый муж. Она счастлива в браке. Я слежу за ней по интернету.

Доктор Белоцерковская развернула ко мне ноутбук и показала на страничку мамы.

— Посмотри внимательно, эта страница не обновлялась больше года. Твоя мама умерла. Ее больше нет.

Меня точно ошпарило. Чушь какая-то! Что она говорит? Эта женщина сошла с ума.

— Да нет, вы что-то путаете, — сказала я как можно тверже. — Мама жива. Папа очень любит ее, но готов пожертвовать своей любовью ради маминого счастья. Он разрешил ей уехать в Италию, и поэтому у него депрессия. Он почти не выходит из дома.

— Твой отец тоже умер. Они разбились на машине в июле прошлого года.

Слова ее звучали, точно издалека, и эхом разносились из головы по всему моему телу.

— Я вам не верю! — обмирая от накатившего ужаса, прошептала я. — Зачем вы лжете?

Но доктор стала показывать на экране ноутбука снимки.

— Вот, Соня, посмотри. Это Волковское кладбище, а это могила твоих родителей. Вот это ты сама, а рядом с тобой Алексей. Ты помнишь Алексея?

Алексея я не помнила, но было что-то очень знакомое в его холеной бороде и напомаженных и уложенных колечками щегольских усах.

— Он называл себя твоим женихом, а потом получил повышение по службе, уехал в другой город. Я помогала тебе сразу же после того, как все это случилось, но Алексей попросил оставить тебя в покое. Я полагала, что молодой человек станет о тебе заботиться, но Алексей устроил тебя на работу в свою редакцию и устранился. Тебе категорически нельзя было оставаться одной! И ты придумала себе семью. Справедливости ради стоит сказать, что Алексей не промолчал, упомянул в разговоре со своим шефом Олегом Полонским о твоем недуге, и Полонский решил воспользоваться этим обстоятельством для устранения заклятого друга Меркурьева. Однако твой шеф недооценил своего бывшего однокашника. Полонский допустил ошибку, сказав Меркурьеву, что думает на тебе жениться. Меркурьев собирал о тебе сведения и потому знал про Алексея. Желая подгадить старинному другу, сотрудник пресс-службы тут же набрал ростовский номер твоего так называемого жениха, и Алексей, который все-таки, похоже, не совсем законченный эгоист, первым же рейсом вылетел в Питер. И сразу же отправился к тебе, Соня.

Я разлепила спекшиеся губы и с трудом выдавила из себя:

— Я не помню, чтобы кто-то ко мне приезжал.

Заметив мое состояние, доктор Белоцерковская протянула закрытую бутылку минералки и, глядя, как я скручиваю крышку и жадно пью, снисходительно пояснила:

— Это потому, что ты встретила Алексея не Соней Кораблиной, а перевоплотившись в личность Отца, который и спустил парня с лестницы.

— Ничего такого я не помню.

— Ты и не можешь помнить. Когда одна из личностей активна, другие, как правило, спят. Люди со множественными личностями имеют внутри себя так называемого «внутреннего помощника» — кого-нибудь, кто знает всех других и старается всем помочь. В твоем случае это Отец. Он не подпустил к тебе того, кто уже причинил тебе вред. То есть Алексея. И Алексей обратился ко мне, попросив о помощи. Я связалась с твоим начальником — Олегом Полонским — и от него узнала, что тебя обвиняют в пособничестве в убийстве.

— В голове не укладывается, — потрясенно прошептала я. — Есть такой фильм режиссера Джозефа Сарджента, называется «Сибилла». Я, когда смотрела, не верила, что такое бывает.