Картер Браун - Пропавшая нимфа - Сборник

— А! — произнес Гевиньи.

Он опустил глаза, и Флавье, наклонившись к нему, так и не узнал, что тот подумал. Он продолжал тихим голосом:

— В любом случае лучше тебе быть в курсе дела.

— Нервы могли не выдержать,— сказал Гевиньи.

— Разумеется,— безразлично заметил Флавье.

Некоторое время они молчали, наконец Гевиньи сделал рукой неопределенный жест.

— Это огорчительно, но ведь ты здесь не виноват.

Флавье открыл ящичек с сигаретами,

— Угощайся, старина.

Он всегда чувствовал неудовлетворенность, когда рассказывал свою историю. Никто не принимал ее всерьез. Как заставить их услышать крик Лериша, который так долго звучал в его ушах, хотя падение было таким' коротким? У жены Гевиньи могло быть, конечно, скрытое переживание, но какое переживание сравнится с этим? Разве она тоже слышала крик, пусть даже во сне? Позволила ли она кому-нибудь умереть вместо себя?

— Могу я рассчитывать на тебя? —спросил Гевиньи.

— Чего ты конкретно от меня хочешь?

— Ты должен наблюдать за ней. Но особенно ценно твое мнение. Мне совершенно необходимо иметь возможность с кем-нибудь поговорить об этом. Ты ведь согласен?

— Если тебе будет легче.

— О, мой дорогой Роже, ты даже не представляешь, до какой степени! Ты сегодня вечером свободен?

— Нет.

— Жаль! Я бы пригласил тебя пообедать у нас. Тогда в другой день?

— Нет. Лучше, если она не будет меня знать, это упростит задачу.

— Верно,— согласился Гевиньи.— И все-таки тебе ведь необходимо встретиться с ней.

— Отправьтесь вдвоем в театр. Тогда я смогу рассмотреть ее, не будучи нескромным.

— Отлично, завтра вечером пойдем к Мариньи. У меня есть ложа.

— Я там буду.

Гевиньи взял Флавье за руки.

— Спасибо. Видишь, я прав, ты действительно очень отзывчивый и сообразительный человек. Я бы не подумал о театре.

Он принялся шарить во внутреннем кармане пиджака и заколебался.

— Не сердись, старина... Но нужно решить еще один вопрос, понимаешь... Ты и так уже согласился заняться Мадлен.

— Подумаешь! — проговорил Флавье.— У меня много времени.

— Это правда?

Флавье легонько хлопнул его по плечу.

— Здесь интересен именно случай, а не деньги. У меня ощущение, что мы похожи с ней и... да... я имею шанс понять происходящее.

— Но уверяю тебя, она ничего не скрывает.

— Увидим.

Гевиньи взял свою серую шляпу и перчатки.

— Твоя контора хорошо работает?

— В общем, да,— ответил Флавье,— не могу жаловаться.

— Знаешь, ведь я могу быть полезен тебе... И сделаю это от чистого сердца. У меня крепкое положение сейчас.

«Окопавшийся в тылу»,— подумал Флавье. Это определение так неожиданно пришло ему в голову, что он отвернулся, стараясь избежать взгляда Гевиньи.

— Вот сюда,— сказал он,— лифт не в порядке.

Они вышли на узкую лестничную площадку. Гевиньи подошел к Флавье.

— Действуй так, как считаешь нужным,— прошептал он,— Как только у тебя появятся первые сообщения, позвони мне по телефону в контору или, еще лучше, приходи повидаться. Наша лавочка находится в зданий, примыкающем к «Фигаро»... И еще я прошу тебя, пусть Мадлен ни о чем не догадывается. Если она заметит это наблюдение... Бог знает, что может произойти.

— Рассчитывай на меня.

— Благодарю тебя.

Гевиньи спустился с лестницы. Он дважды оборачивался, чтобы помахать Флавье рукой. Тот вернулся к себе и подошел к окну. Огромная черная машина медленно отъехала от тротуара и направилась к перекрестку... Мадлен!.. Ему нравилось это имя. Как она могла выйти замуж за этого толстяка? Безусловно, она его обманывала и играла комедию. Гевиньи заслуживал того, чтобы быть обманутым. С его замашками богача, сигарами, кораблями, с его административными советами. Флавье не переносил людей, слишком уверенных в себе, и, тем не менее, бог знает что отдал бы, лишь бы обладать частью этой их уверенности.

Он резким движением захлопнул окно, потом отправился пошарить на кухне, убеждая себя в том, что голоден. Но чем насытиться? Он пересмотрел множество банок с консервами, которые поставил в шкаф. Он тоже запасся провизией, хотя был уверен, что война окажется короткой и делать запасы — просто идиотство. И внезапно действительно почувствовал голод. Взял несколько бисквитов, бутылку хорошего белого вина и, найдя кухню противной, прошел в кабинет, разгрызая по дороге печенье. Попутно он включил радио, уже заранее зная его сообщения: активность патрулей, артиллерийская перестрелка по обоим берегам Рейна. Но голос диктора все же будет чем-то живым. Флавье сел и выпил немного вина. В полиции ему удача не сопутствовала, он был равнодушен к своей службе. А на что он вообще годен? Он открыл ящик стола, достал зеленую папку и написал в ее верхнем правом углу: «Досье Гевиньи». Потом сунул туда несколько листков бумаги и остался сидеть, устремив глаза в пустоту.