Картер Браун - Пропавшая нимфа - Сборник

Я снова закурил сигарету, поглядел в сад, по-прежнему тихий и безлюдный, и начал:

— Создав свою лабораторию, ты добился разрешения выпускать различные фармацевтические препараты, в состав которых входили наркотики, и решил, не сглупив, воспользоваться свалившейся благодатью. Получить такое право очень трудно, им обладают всего пять-шесть подобных организаций, которые превратились в своего рода монополистов. Как тебе это удалось — не знаю, да это и не важно. Главное — удалось. Дела твои процветали, и ты мог бы обойтись своими совершенно законными доходами. Они были немалы, но тебя, к сожалению, не удовлетворяли.

Сколько мы знакомы, даже по университету, ты не имел успеха у женщин. Возможно, поэтому у тебя и появился патологический вывих на сексуальной почве. Нужны были деньги, много денег, чтобы восполнить то, в чем тебе отказала природа.

— Как бы там ни было, но твою жену взял я! — громко воскликнул он.— И сплю с ней теперь я, а не ты!

Я пожал плечами и безразличным тоном отпарировал:

— Берут обычно то, что можно взять, а в данном случае хвастаться нечем. У меня когда-то было много иллюзий в отношении Мари-Клод, я наделял ее качествами, совсем ей не присущими. Но постепенно разобрался в ней: она оказалась расчетливой и бессердечной. Без твоих денег она бы и не взглянула на тебя.

— Важен результат, а не причина.

— Вот-вот, «цель оправдывает средства» — старая песня. Кстати, для достижения результатов, как ты изволил выразиться, тебе не пришлось быть слишком щепетильным в выборе средств. Доходы от подпольной продажи наркотиков в десятки раз превышали те, что давала лаборатория. Там тебя ограничивали известные рамки, там контролировался приход и расход наркотиков, и, хотя ты частенько, наверное, ухитрялся «сэкономить для себя», этого было мало по твоим аппетитам.

Вот тогда-то мы и встретились. Мари-Клод тебя пленила. Во многом этому способствовала та острая зависть, какую ты испытывал ко мне еще в студенческие времена. Разговаривая с ней, ты быстро понял, что наши отношения были неискренними, а брак не стал удачным и счастливым. Я слишком много трудился, а зарабатывал маловато. Мари-Клод не хотела довольствоваться этим. И ты решил одним выстрелом убить двух зайцев: получить огромные деньги и ту женщину, которую так жаждал. Для этого нужно было упрятать меня за решетку.

Твой план был идеально продуман и выполнен с помощью Ван Воорена, Моники Вотье и Марселя Бланка. Пока я был у тебя на вечере, твои подручные инсценировали ограбление лаборатории, утащив оттуда весь запас морфия. Ты знал, что я пойду к Монике, а Марселю было поручено подложить пакеты с наркотиками за обивку дверей моей машины. Оставалось только анонимно позвонить в таможню на границе, а утром поднять шум по поводу ограбления лаборатории. Все прошло как по маслу.

Я снова посмотрел в сад.

Солнце сияло, цветы благоухали, день был прекрасный.

— Продолжай, ты меня заинтересовал.

— Собственно говоря, я уже закончил. На следствии ты прекрасно разыграл роль старого друга, подтверждающего мою моральную устойчивость как врача. Страховка возместила убытки за «ограбление», а морфий ты реализовал по тайным каналам, получив миллионные барыши. И ради денег ты, не задумываясь, отправил меня в тюрьму, лишил права заниматься врачебной практикой и в конце концов превратил в убийцу. Все было прекрасно организовано, я уже говорил. Ты допустил только одну ошибку.

— Какую же?

— Не ликвидировал сразу Монику Вотье и Марселя Бланка. Вот если бы это было сделано, я бы не смог докопаться до истины.

— И как ты намерен поступить теперь?

— Как? Заявлю на тебя в полицию. Конечно, было бы невозможно доказать твою связь с Ван Воореном и то, что он снабжал тебя наркотиками, если бы не фургон Демирда-но, который скоро приедет с «рыбной посылкой». Я буду страшно поражен, если Мари-Клод возьмет на себя всю вину и отправится в тюрьму вместо тебя.

— Мари-Клод не имеет к этой истории никакого отношения. Тунцы предназначались мне, а не ей. Она бы их даже не увидела.

— В таком случае очень жаль, что все посылки отправлялись на ее имя. Для правосудия ответчицей будет она.

Вскочив с места, Блондинг крикнул:

— Марк!

Снова открылась та же дверь, и в комнату вошел мужчина лет тридцати, длинный, худой, в плохом бежевом костюме, таком же бесцветном, как он сам. Ничего враждебного не было в его облике.

Ничего, если не считать револьвера с глушителем, направленного мне в грудь.