Картер Браун - Пропавшая нимфа - Сборник

Их голоса удалились, и я больше ничего не расслышал.

Одно было ясно: здесь искать они больше не станут. Я сел под деревом, мысленно благодаря сову, которая спасла мне жизнь.

Прошло минут пятнадцать, и я услышал, как хлопнула дверца машины и затарахтел мотор, звук его стал слабеть: он удалялся.

Я немного подождал, потом поднялся и пошел к своему мопеду, спрятанному на опушке леса в кустах.

Снова воцарилась тишина, и сверчок застрекотал свою песню.

Перепрыгнув через ограду, я подошел к окну гостиной и рискнул заглянуть в него. Залитый лунным светом, Марсель в той же позе лежал на полу, неподалеку от него валялся черный предмет. Несомненно — пистолет с глушителем.

Я был уверен, что убийцы подбросили его туда, тщательно обтерев следы пальцев. Можно было заранее представить себе все дальнейшее.

Вернувшись, жена Марселя увидит его труп и вызовет полицию. Непременно вспомнит какого-то страхового агента, приезжавшего днем. Наведут справки, узнают, что такового никто не присылал. Ей предъявят мое фото, и она меня опознает: «Да, это тот самый мужчина, только волосы у него были черные».

При очной ставке со мной она станет повторять это. Мне же сказать будет нечего. Клясться, божиться, что я его не убивал? Ведь у меня даже не было оружия.

А мне совершенно логично возразят, что этого никто не может подтвердить, а действовал я в перчатках, поэтому нет и следов пальцев. «Твои методы нам известны. Точно так же было и при убийстве Вотье».

А когда я начну говорить о таинственном преступнике, окажусь всеобщим посмешищем. Никакое красноречие Ле-мера не спасет меня от гильотины.

Я почувствовал себя совершенно беззащитным и одиноким в этом мире. Не лучше ли мне было послушаться Анны? Пять лет тюрьмы все равно ничто не сотрет, так зачем же ворошить прошлое?

Тишину нарушил телефонный звонок. Наверное, это волновалась жена Марселя.

Недолго же бедняга-механик пользовался своим богатством. Теперь я больше не испытывал к нему ненависти, слишком дорого он заплатил за свое предательство.

Найдя мопед в том же месте, где оставил, я откатил его вручную, чтобы не шуметь мотором, потом завел и направился по шоссе к Сен-Тропе. У первого же поворота я свернул на боковую дорогу к Сен-Максимену, не желая встречаться с женой Марселя и лишний раз напоминать ей о себе.

Когда стало светать, я ехал уже по берегу моря. Меня клонило в дрему, однако вскоре должно было взойти солнце, и я не мог останавливаться.

Чтобы развеять мысли о сне, я закурил и стал раздумывать над словами Марселя: «Ван Воорен имеет яхту „Кристобаль". Она частенько стоит в портах Лазурного берега».

Это, пожалуй, была первая настоящая ниточка,, которую я мог ухватить за кончик. Но как ею воспользоваться?

Выманив меня й Брюссель, Ван Воорен сумел куда-то исчезнуть, растворился, как мираж, настолько, что даже имя его ни разу не упоминалось во время расследования. Настоящего Эмиля Ван Воорена по указанному мной адресу в Брюсселе не нашли, мое упорство в этом вопросе не принесло никакой пользы. Наоборот, все считали, будто я сочинил эту историю.

Портов для стоянок частных яхт на побережье не счесть. Впрочем, если «Кристобаль» не миф, это судно должны были знать, особенно в Каннах и в Тулоне.

Я находился где-то посредине, но все же решил поехать в Канны, потому что там надеялся на помощь Кусселли.

Включив третью скорость, я помчался той же самой дорогой, которой ехал вчера, и в девять утра прибыл в залитый солнцем город.

Свесив ноги в ласковую воду, я сидел на молу и делал вид, что страшно заинтересовался успехами в рыбной ловле своего соседа с удочкой. Впрочем, говорить об успехах было трудно, так как бедняга довольствовался тем, что время от времени менял червя на крючке, подтягивал поплавок ближе или, наоборот, закидывал дальше, нисколько не обескураженный полным отсутствием клева.

Приехав в Канны, я первым делом купил себе костюм для яхты: синие бумажные брюки, пуловер и каскетку. В этой одежде я выглядел только-только сошедшим на берег яхтсменом.

Старый костюм я тщательно завернул в газету и выбросил в мусорный ящик, что, несомненно, порадовало уборщика. Сохранил только ботинки, не то из суеверия, не то в память о тех счастливых годах, когда был всеми уважаемым врачом.

Лавка находилась у самой пристани. Выбирая костюм, я небрежно спросил:

— А вы знаете яхту «Кристобаль»?