Дэвид Балдаччи - Невинная

Она поджала губы в ниточку, явно узнав Роби. И не улыбнулась. Наверное, напугана, подумал Уилл. Жуткое мгновение он гадал, не поднимет ли она тревогу из-за него. Для нее Роби – инвестиционный банкир. Так чего ж он заявился, вырядившись официантом? Может, Энни решит, что он пришел убить президента? Роби гадал, как бы подать ей сигнал, но в голову ничего не приходило. Оставалось лишь уповать, что она не запаникует при виде него.

Однако Ламберт сохраняла такую невозмутимость, что при подобных обстоятельствах оставалось только позавидовать. Его уважение к ней выросло еще больше. Широко распахнув глаза, Энни словно вбирала его в себя до мельчайших деталей.

Потом он увидел, что зрачки у нее тоже расширены. А потом она улыбнулась ему так, как никогда прежде. И в этот миг Роби узрел сторону Энни Ламберт, о существовании которой даже не подозревал.

На долю секунды его рассудок отключился, будто пораженный ударом молнии. А потом мозг мгновенно дал ответную вспышку.

С криком: «Стрелок!» – он выхватил пистолет.

Но Энни Ламберт с изумительной быстротой, одним слитным движением, извлекла оружие из потайного кармана своего жакета, прицелилась и выстрелила.

Президент стоял всего лишь в нескольких футах. Ее выстрел попал ему в руку, а не в грудь. Когда Роби крикнул, агент схватил главу государства в охапку. Если б президент не сдвинулся, пуля прошила бы ему сердце, а не конечность.

Энни начала поворачивать оружие к принцу. Но не успела.

Выстрел Роби угодил Ламберт прямо в лоб и вынес затылок. Пуля впилась в стену у нее за спиной в окружении брызг мозга и осколков черепа убитой. Желтая краска покраснела.

Ламберт рухнула навзничь, ударившись о стол, и сползла на пол.

Секретная служба увлекла президента из комнаты настолько быстро, что его кровь даже не успела капнуть на пол.

Роби услышал крики, ощутил, как люди мечутся туда-сюда. Но он просто застыл на месте, опустив ствол.

И мог лишь бессловесно смотреть на труп Энни Ламберт.

Уилл находился в какой-то комнате в Белом доме. Не знал, в какой именно, да и наплевать. Его привели сюда другие и велели ждать здесь.

Усевшись в кресло, он уставился в пол. Освещение было тусклым. Откуда-то снаружи доносился шум. Люди в коридорах гомонили. Время от времени докатывался звук сирены.

Все это не производило на него ни малейшего впечатления.

Он видел лишь лицо Энни Ламберт. На самом деле, ее глаза. Расширенные, раздутые зрачки, казавшиеся чересчур большими, чтобы удержаться в столь ограниченном пространстве.

Он видел, как пуля из его «Глока» попала ей в лоб, взорвала мозг и оборвала ее жизнь.

Он видел это уже сто раз. Просто не мог заставить свой рассудок отключить изображение. Оно проигрывалось снова и снова, как видеоролик. Ему даже отчасти хотелось приставить пистолет к виску и положить этому конец раз и навсегда.

Но пистолет у него забрали, так что этот вариант отпадает.

Пожалуй, прямо сейчас это даже хорошо, подумал он. Прямо сейчас Роби сомневался, что хочет жить. Он больше не видел смысла ни в чем.

Дверь открылась, и Уилл поднял взгляд.

– Агент Роби?

Он увидел директора секретной службы. За его спиной маячил Синий.

– Да? – отозвался Роби.

– Президент хотел бы поблагодарить вас лично.

– Как он?

– Отлично. Из больницы его отпустили. Слава богу, пуля прошла навылет, ничего не задев. Больше крови, чем вреда. Поправится – не успеешь оглянуться.

– Это хорошо, – произнес Уилл. – Но благодарить меня нет нужды. Я просто делал свою работу. Можете сказать это от моего имени. – И снова уставился в пол.

– Роби, – вперед выступил Синий. – Это президент. Он в Овальном кабинете. И ждет вас.

Роби поднял на него глаза. Всегда опрятный, как с иголочки. И не важно, двенадцать дня или двенадцать ночи.

На лице Синего было выражение замешательства. Хоть он и знал, что Энни Ламберт жила в квартирном комплексе Роби, но об их отношениях не ведал. И Уилл был не в настроении его просвещать.

– Ладно, – произнес он. – Пошли.

Дорога до Овального кабинета заняла несколько минут, вынудив их выйти наружу и пройти мимо розария. Прежде чем Тедди Рузвельт создал Западное крыло, это место занимал ряд стеклянных оранжерей. Шагая, Роби припомнил, что в Рузвельта стреляли, когда тот вел президентскую кампанию. Спасла его лишь толщина конспекта речи, лежавшего сложенным в кармане. Пройдя через такую массу бумаги, пуля растеряла достаточно кинетической энергии, чтобы Рузвельт смог произнести свою речь, несмотря на сильное кровотечение из раны на груди. И согласился отправиться в больницу, лишь окончив выступление.