Мишель Бюсси - Помнишь ли ты, Анаис? [сборник]

– Ариана, послушайте, что я вам скажу. Анаис Обер была беременна! Беременна от Виктора Гюго. Она бежала из Парижа, когда скрывать это стало невозможно. Актриса знала правила игры. Первая красавица Парижа утратит всю свою привлекательность, став матерью-одиночкой. Хуже того – если узнает Виктор Гюго, разразится скандал! Он только что стал отцом третьего ребенка, сына Шарля, родившегося 4 ноября 1826-го. Если эта внебрачная беременность станет достоянием парижского света, конец честолюбивым мечтам об актерском поприще, о трагических ролях, которые обещал ей любовник… Бланш, Эми Робсарт… Анаис Обер родила здесь, в Вёль-ан-Ко, в том самом «нижнем доме», который теперь стал вашим, Ариана. В Вёле испокон веков мужчины надолго уходили рыбачить, а женщины сидели с детьми – своими, а иногда и с чужими. Анаис Обер доверила чете рыбаков своего ребенка. Сына Виктора Гюго. Он рос у них, подобно всем детям в деревне. Анаис приезжала так часто, как могла. В остальное время новости ей сообщал Меленг.

Я сажусь на мягкую кровать. Меня окутывает облачко пыли, но я стараюсь не кашлять. Скрипит паркет под ногами Анжело.

– Из осторожности Анаис Обер не могла приближаться к сыну. Он не должен был знать, кто его настоящая мать. И тогда, по совету Меленга, она построила виллу «Одеон». В деревне тогда было не так много домов. Приезжающие на лето парижане строили что хотели и где хотели. Идея Меленга была проста: расположить виллу над домом рыбаков, где рос сын Анаис, так, чтобы из любого места она могла видеть все их комнаты. Два строения были как будто связаны невидимым коридором! С архитектурной точки зрения это оказалось нелегкой задачей. Пришлось изменить расположение окон в нижнем доме, одни увеличить, другие переориентировать, в зависимости от игры света и тени, переместить даже внутренние стены. Результат получился ошеломляющий. В нижнем доме невозможно ни о чем догадаться, но сверху, с помощью простой подзорной трубы, Анаис Обер могла долгие годы наблюдать, как растет ее сын, как он ест, спит, играет. Это на диво современно, Ариана, вы не находите, – наблюдать на расстоянии за няней, которой вы поручили ребенка? Элиза где-то читала, что сегодня некоторые родители требуют, чтобы няня включала веб-камеру, и смотрят все онлайн на своем компьютере, когда сидят на работе.

От пыли щиплет глаза, першит в горле. Анжело так удивительно спокоен, что ругаться с ним просто нелепо.

– Значит, это вы, Анжело, постоянно смотрели мне в спину? Уж не знаю, проклинать вас или благодарить.

– Проклинайте, Ариана. Проклинайте. Может быть, не окажись я у окна в тот день и не позвони вам в панике, Анаис опрокинула бы на себя кастрюлю с кипятком. А не вызови я сегодня жандармов, Александр в своем безумии всадил бы вам осколок стекла в горло. Но, наверное, я зря не рассказал вам обо всем этом раньше. Зря хотел, чтобы вы сами, шаг за шагом, приближались к истине, зря спрятал письмо Меленга между старыми кирпичами в стене.

Я вскакиваю. В голове крутится неотвязное подозрение: Анжело скрывает от меня что-то еще. Скрывает главное, мотив всего происходящего. Какова моя роль во всем этом безумии? Какая может быть связь между давней историей актрисы и мной?

Я невольно повышаю голос:

– Что за истина, Анжело? Что за тайны? Каким боком ребенок Анаис Обер и Виктора Гюго, родившийся почти двести лет назад, касается меня?

Анжело медлит. Его рука ныряет в карман темной куртки. Время как будто остановилось в этой комнате с выцветшими обоями. Наконец мой свекор достает из кармана сложенный вчетверо листок бумаги и вкладывает мне в руку.

Я разворачиваю его – это вырванная страница.

42-я страница.

На ней самая обыкновенная черно-белая фотография. И не оставляющая никаких сомнений подпись: Снимок с обеда, устроенного Виктором Гюго для детей Вёля, опубликован в «Иллюстрасьон», Париж, 7 октября 1882. Писатель стоит в окружении сотни детей от двух до десяти лет – прелестные девочки в нарядных платьицах, примерные мальчики в праздничных костюмчиках и шляпах-канотье.

Сдержанный голос Анжело снова нарушает тишину:

– В конце жизни Виктор Гюго часто, очень часто бывал в Вёле. Почти каждое лето он проводил здесь у Поля Мёриса, своего лучшего друга и душеприказчика, который был и близким другом Меленга. Гюго очень интересовался детьми Вёля, даже удивительно насколько.

Я не могу оторвать глаз от старой фотографии. Почему Анжело взял на себя труд вырвать сорок вторую страницу из всех экземпляров брошюры по истории Вёля, какие только сумел найти? Что скрывает снимок? Нет, я сейчас с ума сойду!