Мишель Бюсси - Помнишь ли ты, Анаис? [сборник]

Сердце вот-вот вырвется из груди. В тишине вдруг звенит радостный голосок:

– Мама!!!

– Анаис?

Моя дочка сбегает по последним ступенькам и прыгает мне на шею:

– Мама, мамочка, ты нашла дома стихи?

– Да, да, спасибо.

По моим щекам текут слезы. Я больше не пытаюсь понять что бы то ни было.

– А я тебя видела, мамочка, – продолжает Анаис со своей ангельской улыбкой, – я видела тебя в окне. Я тебе помахала, а ты не видела меня. Ты так быстро вскочила и помчалась!

Лестница снова вибрирует. Кто-то тяжело спускается к нам. Появляются две ноги, потом высокая фигура.

Анаис радостно хлопает в ладоши:

– Дедуля!

Голос моего свекра гулко разносится по пустому дому:

– Идемте, Ариана, не задавайте вопросов, все потом, пока просто идемте со мной.

Мы поднимаемся по лестнице. Анжело идет замыкающим. Голос его спокоен. Каждое слово он произносит так, словно долго и тщательно его обдумывал:

– Вилла «Одеон» была построена по заказу Анаис Обер в 1827 году, меньше чем через год после ее первого приезда в Вёль. Именно в театре «Одеон» на долю Мадемуазель Анаис выпали почти все ее сценические успехи. Она сама утвердила планы дома и руководила строительством.

Анаис бежит по коридору:

– Смотри, мама, как здорово! Из каждой комнаты в этом доме видно в окно комнату у нас – спальню, ванную, кухню. Дедуля дал мне бинокль, я тебя отлично видела.

Анжело наклоняется к Анаис:

– Детка, иди поиграй в саду. Мне надо поговорить с мамой.

Личико Анаис вытягивается, но она не спорит, дедушка – непререкаемый авторитет. Дом она, очевидно, уже знает как свои пять пальцев и уверенно спускается по ступенькам. Я слышу, как открывается дверь.

– Там безопасно, – опережает мой вопрос свекор. – Сад окружен высокой оградой. Есть старые качели, стол, стулья. А вид…

Я резко перебиваю Анжело и даю волю гневу:

– Довольно! Хватит играть в кошки-мышки. Сейчас вы мне все расскажете.

Анжело ласково улыбается мне.

– Конечно, Ариана. Конечно, расскажу. Думаю, вы и так уже знаете немало. Александр был очень хорошо осведомлен. Он почти все понял. Действительно, Анаис Обер и Виктор Гюго были любовниками. Великолепная пара. Их связь продолжалась до 1832 года, когда Гюго встретил Жюльетту Друэ. Он был автором трагедий, Мадемуазель Анаис мечтала о карьере трагической актрисы. Гюго женат, его жена Адель ему неверна, но все же он связанный узами брака отец пятерых детей. В 1826 году Анаис Обер бежала от него, от своего любовника Виктора Гюго.

Прямо, кучер, все время прямо, на край света, как можно дальше.

И да, она увезла с собой тайну.

Анжело делает несколько шагов. Я иду за ним к окну в коридоре. В шестидесяти метрах ниже отлично видно окно моего магазина.

– Да, Ариана, догадка Александра была верна – отчасти. Анаис Обер в 1826 году спрятала свой секрет в этом доме рыбаков, где прожила несколько недель. В этом самом «нижнем доме», где на протяжении многих поколений жила моя семья, в доме, который я выторговал для вас у Ксавье Пулена, агента по недвижимости, когда вы сообщили о своем желании поселиться в Вёль-ле-Роз с нашей внучкой.

Я захлебываюсь вопросами:

– Подлинная рукопись Виктора Гюго, да? Книга? Бумаги? Их спрятала Анаис Обер?

Анжело идет дальше по коридору – в полутемную гардеробную, свет проникает только через слуховое окошко.

– Посмотрите, Ариана.

Я встаю на цыпочки. Сквозь круглое оконце далеко внизу мне отлично видна кухня в моем доме. Два окна точно ориентированы по одной оси. Дрожь пробегает по моим напряженным ногам.

Анжело продолжает ровным голосом:

– Она якобы увезла с собой неизданную рукопись Виктора Гюго. Этот слух пустила сама Анаис Обер, так она говорила знакомым – например, Жюлю Трюфье, чтобы ее оставили в покое. Вот только история с украденной рукописью была обманкой, Ариана, отвлекающим маневром, чистым вымыслом. И Александр повелся как лох, подобно многим искателям сокровищ до него. Только самый близкий друг Анаис Обер, Меленг, знал правду.

Я открываю окошко, слышу скрип качелей в саду. Мой голос теряется в ирреальной атмосфере этой виллы.

– Какую правду, боже мой?

– Это же так просто, Ариана. Так очевидно. Анаис Обер двадцать четыре года, весь Париж у ее ног, и Виктор Гюго в ее постели. Перед ней блестящее будущее. Правда не должна была выплыть наружу.

Анжело входит в следующую комнату. Я за ним. Окно смотрит на запад, и внизу, по прямой линии, я вижу через стекло мою ванную. Анжело поворачивается и обнимает меня: