Мишель Бюсси - Безумство Мазарини

От воображаемого к чудесному…

«Безумство Мазарини» — одна из первых моих книг. С сюжетом и героями я сроднился задолго до выхода романа «Следы на песке», а если покопаться в глубинах памяти, окажется, что эта история — мой писательский дебют.

Возможно, с вами такое тоже случалось. Представьте, вы встречаете человека, решаете, что знаете его, и… тут же чувствуете себя идиотом: да он же умер! Воображение опередило разум. Очертания фигуры, тень, голос, смех не могут принадлежать вашему деду, другу детства или бывшей соседке.

Вот из такого смутного, неприятного ощущения и родился мой роман.

Я закончил. Убрал рукопись в ящик стола, и прошло больше десяти лет, прежде чем решил вернуться к ней. Меня поразило, что, едва ступив на литературное поприще, уже в дебютном произведении я обозначил темы, которые буду затрагивать во всех своих сочинениях. Спросите — какие? Поиски себя, родственные связи, подростковый возраст, манипулирование, иррациональное, которому в конце концов находится логическое объяснение. Кроме того, меня влечет замкнутое пространство — остров, лабиринт, который надо исследовать, но нельзя выбраться, в чьих недрах кроется глубинное «я» личности, тайна, ставшая явной.

Помимо интриги, роман дает возможность вылепить ряд более или менее второстепенных персонажей, каждый из которых добавляет истории затейливости и юмора… Особенную нежность я испытываю к Дельпешу, Кларе, Мадихе, Арману…

«Безумство Мазарини», как и другие мои романы, особенно первые, — это квест, который олицетворяет Безумство Мазарини: герои отправляются на поиски сокровища, пользуясь зашифрованной картой, блуждают в подземных ходах… В этом смысле «Безумство Мазарини» может показаться простеньким чтивом, игрушкой, но я считаю его самым личным из своих романов. Хвалю себя (уж простите за нескромность!) за то, что придумал такого вот Колена, подростка с несчастливой судьбой, который в ходе квеста с неожиданными поворотами не может доверять никому из взрослых и все-таки не теряет надежды, становясь только сильнее.

Роман «Безумство Мазарини» увидел свет в 2009 году. Тираж, составлявший несколько тысяч экземпляров, давно распродан. Готовя переиздание, я мало что переписал — если говорить о стилистической правке, — но счел необходимым внести одно важное изменение: в первом издании Колен вел расследование вместе с двумя друзьями. Мне показалось, что эта веселая команда из трех мальчиков пришла прямиком из моих воспоминаний о летних лагерях и прочитанных в детстве книг.

Рядом с Коленом явно не хватало женского персонажа. Не один год у меня в голове дремала идея добавить в эту историю Мадиху, чтобы образовался куда более увлекательный треугольник Арман — Мадиха — Колен. Был ли я прав? Жду ответа от тех, кто прочел оба варианта…

Я люблю роман за то, что сумел соединить в нем легкость с леденящими кровь «страшилками». Мне нравится, что он почти не поддается классификации, и это делает его книгой для всех поколений: юным — захватывающие приключения, остальным — океан любви.

Действие самого личного из моих романов происходит в придуманном месте. Странно, не правда ли?

От воображаемого до чудесного рукой подать. Ни одна следующая книга не уносила меня за пределы нашей реальности. Не будь «Безумства Мазарини», я не смог бы двигаться дальше.

Мишель Бюсси

Воскресенье, 20 августа 2000, 02:51

Остров Морнезе

Грязную комнату заливает свет маяка Кандальников — словно на миг в нее хлынуло солнце. Но через секунду вновь побеждает тьма, пронизанная лишь слабыми лучами фонарей, почти серыми от удушливой пыли, — кажется, в них копошатся тысячи насекомых.

Здесь, в этой мерзкой норе, я умру.

Так и будет.

Меня терзает один, самый последний вопрос: решатся ли эти люди меня пытать, перед тем как прикончить, и как далеко они готовы зайти, чтобы заставить меня заговорить? Станут ли они кромсать меня на куски? Будут ли копаться в черепушке, надеясь вычленить нужные воспоминания?

Взломщики памяти.

Все ясно. Несколько минут назад я сложил все части головоломки. Картина прояснилась. Я все вспомнил, но не знаю, выдал себя или сумел скрыть чувства.

Насколько до них это дошло?

Мертвая тишина. Сквозь толстые каменные стены не просочится ни один звук острова Морнезе. Я слышу только трудное дыхание моих палачей. Их четверо. Трое мужчин и одна женщина. Четверо взрослых, которым я, по идее, должен безоговорочно доверять. И доверял.