Артур Строгов - Правозащитник

— Ты не сердишься?

— Нет… Лена… давай не будем ссориться по пустякам.

— Давай.

Гул мотора заглушил вскоре эти наивные, тихо произнесенные слова.

Через три часа они были уже на французской земле. Сходя по трапу самолета, Елена с наслаждением вдыхала теплый воздух, словно насыщенный миллионами неизвестных ароматов, главным из которых была свобода .

Белосельский был настроен не так восторженно и романтично, как жена. Ему, пережившему сильные бури и потрясения, трагедию в Б***, все остальные чувства казались теперь лишь эгоизмом. Но тем не менее Белосельский был все еще молод, немного влюблен и, хотя жизнь рисовалась ему не такими розовыми красками, как его супруге, настоящее представлялось деятельным и содержательным.

Париж встретил молодую пару оттенками всех чувств и желаний, которые составляют самую основу жизни счастливых людей: безудержным весельем влюбленных, гуляющих по изгибам красивых улиц с домами, украшенными великолепными пилястрами и синеватой черепичной крышей; огнями Елисейских полей, где некогда проезжали кареты и экипажи величайших людей; беззаботным и беспечным ритмом, который словно окрылял душу. Сначала Елена была в прекрасном игривом настроении. Ее интересовали лишь поцелуи, украшения и посещения магазинов. Белосельский не расставался со своей чековой книжкой; ему хотелось быть щедрым; он ощущал себя почти таким же всесильным, как Наполеон.

Однако, узнав, что нужно остановиться не в пятизвездочном отеле, а в другом месте Елена скорчила неподражаемую гримасу.

— Ты же обещал, что сделаешь для меня сказку.

Белосельский внезапно ответил несколько жестко:

— Путешествие планирую я. И я за все отвечаю. Ты же не хочешь, чтобы нам испортили медовый месяц?

— О чем ты?

Он немного помолчал, затем погодя произнес:

— Я получил уведомление от Виталия… Я тоже не рад, что наши планы некоторым образом изменятся. Но огорчаться не следует.

— А если я не согласна?

— Будет так, как я сказал. Мы поселимся в не менее романтичном месте, где мансарда…

— Я хочу пятизвездочный отель! И пока ты мне не объяснишь…

— Ты действительно хочешь это знать? Почему я изменил маршрут?

— Да.

— Потому что для меня… скажем так… для нас это будет небезопасно.

Теперь Елена нахмурилась и посмотрела на супруга таким гневным взором, которым еще его никогда не одаривала.

— Меня это не устраивает, — наконец ответила она.

Но больше она не заводила об этом разговор. Они поселились в небольшой частной гостинице с красивым видом на Эйфелеву башню. Но Елена словно больше не замечала красот вокруг. Ее мало интересовал вид, открывающийся из гостиницы. Она брезгливо отворила ставни и закусила губу. На ее чело легло легкое облачко, которое почти не рассеялось до конца путешествия. Вечером, после похода в ресторан, она заявила:

— Как ты собираешься компенсировать то, что ты меня заставил разместиться в этой дыре?

Белосельский сначала хотел рассердиться, но потом снисходительно улыбнулся.

— Выбирай.

— Я хочу настоящие украшения, не те жалкие, что продают везде, а настоящие, подлинные, которые идут только жене миллионера.

— Желание девушки — закон! — и потом уже тише прибавил: — Я все тебе куплю, но немного позже, завтра у меня важная встреча. После нее я тебе куплю хоть пол-Парижа.

— Какая еще встреча? У нас же свадебное путешествие! Неужели ты не можешь не думать о делах!

— Нет, я себе уже не принадлежу. Мне поручили встретиться с одним банкиром, здесь, в Париже. Поручили очень влиятельные лица, и мне доверили важную миссию.

— Я это слово уже ненавижу! Миссия… миссия… Иногда мне кажется, что миссия дороже меня… Если бы знала, что ты так себя будешь вести…

— То что?

Она промолчала.

— Не будем ссориться!

— Так я получу бриллианты?

— Конечно.

— Если тебе неприятно, я могу выбрать и сама.

— Я хочу быть с тобой, Елена, не расставаться с тобой.

— Но тем не менее дела и твой бизнес важнее, чем наша любовь.

В ее голосе ощущался упрек.

— Это не так…

— Я ведь могу стать более требовательной.

Белосельский добродушно улыбнулся.

— Тебе не удастся поссориться со мной.

Елена шутливо ударила его подушкой.

— Какие здесь смешные кровати… такие огромные.

— Наверно, раньше на них спали французские короли.

— И они так же ссорились, как мы?

— Сомневаюсь, но целовались наверняка.

Он привлек ее к себе, но она оттолкнула его.