Михаил Шторм - Во власти Бермудского треугольника

— Вы уверены, что вам не нужно вернуться к штурвалу, мистер Галлахер? — спросил он. — Я понимаю, что мы дрейфуем, но впереди может возникнуть какое-то препятствие.

Галлахер направил на него свой фонарь, почти исчезнув в алом сиянии.

— Неразумно одеваться подобным образом, — сказал он. — Один укус, и ты труп. Вся команда мертва. Уцелел только я. — Галлахер пошуршал своим комбинезоном. — Благодаря этому наряду.

«Кто из нас сошел с ума? — подумал Быков. — Я или он? Надеюсь, что он».

— Повторяется вчерашнее, — произнес он успокаивающим тоном. — Вчера всем мерещилась всякая чертовщина. Вам просто необходимо успокоиться, мистер Галлахер. Выключите фонарь, пожалуйста, чтобы не слепить меня. Здесь достаточно светло.

— Нет! — вскричал безумец, отпрыгнув. — Ты хочешь, чтобы они подкрались ко мне незаметно, да? Ты с ними заодно, Дима? Может быть, ты и развел их на корабле?

— Кого? — тупо спросил Быков.

— Скорпионов! Вот же они! Там! — Галлахер качнул лучом фонаря. — И там! Господи, их становится все больше. Миллионы чертовых скорпионов…

Пронзительно взвизгнув, Галлахер принялся подпрыгивать и топать, сражаясь с воображаемыми полчищами скорпионов, которых, естественно, на палубе не было. Фонарь выпал и покатился, беспорядочно освещая происходящее и усиливая сюрреализм происходящего. В красном мелькании Быков увидел, ка Галлахер повалился на палубу, отчаянно вопя и отряхиваясь. Это было уж чересчур.

Быков сорвался с места, пробежал несколько метров и с разбега навалился на беснующегося моряка, прижимая его всем немалым весом своего тела.

— Отпусти! Убирайся! Ты с ними!

Слюни летели изо рта Галлахера, пока он кричал, но продолжалось это недолго. Понимая, что беснующегося мужчину ему не удержать, Быков от души заехал ему в челюсть слева, а потом дал добавки тыльной стороной ладони. Боль удесятерила силы безумца. Вырвавшись, он резво вскочил на ноги и бросился к поручням.

Быков не ожидал такой прыти ни от помощника капитана, ни от самого себя. То ли бегом, то ли на четвереньках, он умудрился догнать беглеца и перехватить его в тот момент, когда одна нога уже болталась за бортом. Они снова упали и покатились по палубе. На этот раз Быков не церемонился совершенно. Он лупил Галлахера до тех пор, пока тот не прекратил сопротивление, весь обмякнув и тяжело дыша.

— В чем… дело? — спросил он срывающимся голосом.

Глаза его были полны недоумения и боли, но в общем-то прояснились и больше не полыхали безумными огоньками.

«Боль, — отметил про себя Быков. — Да, именно боль помогает прогнать наваждение. Нужно щипать себя, бить или колоть чем-нибудь. Или прижигать зажигалкой, если таковую удастся раздобыть».

— Отпусти меня, в конце концов, — потребовал Галлахер. — Какого дьявола?

— Все? — спросил Быков. — Нет больше скорпионов?

— Каких скор… О, проклятье! Вспомнил. — Помощник капитана витиевато выругался. — Значит, опять?

— Опять. Вставай… — Быков решил, что после того, как он набил Галлахеру морду, совсем не обязательно продолжать называть того «мистером». — Возвращайся на вахту. А я пройдусь по кораблю. Может, кто-то еще удирает от скорпионов.

— Моя челюсть, — невнятно пробормотал Галлахер и подвигал подбородком, обхватив его пальцами.

— Ты за борт собирался сигануть, — напомнил Быков.

— Я понимаю. Спасибо. Как думаешь, что это было?

— Разберемся, надеюсь. А сейчас полезай наверх.

— Конечно, конечно.

Отпустив окончательно оклемавшегося Галлахера, Быков принялся поочередно обходить все палубы и галереи, прислушиваясь, не зовет ли кто-нибудь на помощь, подвергшись нападению скорпионов, каракатиц, медуз или диких пчел.

Самый настоящий бред. Откуда пчелам взяться на корабле посреди океана? Вот осьминоги — другое дело. Им ничего не стоит забраться ночью на борт яхты и притаиться где-нибудь в укромном уголке, поджидая там жертву.

Стоп! Быков замер. Его быстрый взгляд успел заметить щупальце, втянувшееся в дверной проем при его появлении. Оно было покрыто светлыми присосками, алчно сокращающимися в предвкушении поживы. Сейчас осьминог прятался в ответвлении коридора. Тупая примитивная тварь, что бы там ни говорили о высоком интеллекте этих головоногих моллюсков. В его безмозглую башку не пришла мысль о том, что на полу остались красноречивые следы.

Предупрежден, значит, вооружен…

Нет, пока не вооружен, но за этим дело не станет. Быков попятился, вышел на палубу и вернулся с бильярдным кием, длинным, прочным и заостренным, как копье. Сейчас он неожиданно запрыгнет в закуток и проткнет чудище насквозь, выпустит из него холодную чернильную кровь.