Дарья Симонова - Черный телефон

— Лена, иди в комнату, отдохни. У тебя был тяжелый день. — В голосе Птенчика появились язычки пламени, но это мог почувствовать только тот, кто его знал. Таня почувствовала. Однажды Слава сидел у нее в гостях, они выпивали, перемывали кости коллегам и друзьям, рвали потроха от хохота, — и позвонила Славкина жена. Заболела их дочка. Очень серьезно. И когда Слава Птенцов объяснял жене, что надо немедленно вызывать скорую, а не советоваться с чокнутыми подругами-гомеопатами, его голос тоже мог показаться вполне спокойным. Но чуткое ухо улавливало огненную стену гнева, которая поднималась из тембровых глубин…

— Лена, прошу тебя, останься! И расскажи нам свою версию. Убийца все равно уже сознался. Нам просто нужно знать, как было на самом деле.

Таня не поверила своим ушам, что сказала это. Бэлла категорически запретила разглашать среди сотрудников информацию о мнимом «убийце». Пускай сначала найдется истинный виновник. Да и не хотела лишних расспросов и слухов. Таня нарушила договор и поплатится за это. Но иначе они бы никогда не услышали исповеди Лены Царевой. Птенчик был человеком легким и покладистым лишь на первый взгляд.

— Убийца? Ничего не понимаю. — Лена заметалась взглядом по пришедшим. На Славу она смотреть боялась. И уже уверенней повторила: — Это я убила Штопина. Непреднамеренно. А Слава был со мной, но он решил взять вину на себя. Он уже и Уголовный кодекс проштудировал, чтобы уточнить, сколько ему дадут. Он даже возобновил свой старый роман с Арсеньевой, чтобы она помогла ему, когда он попадет в колонию. У нее же отец — начальник зоны. Поэтому Давид его и увидел с ней…

— Леночка, забудем пока про эту старую стерву, — лихо отмахнулась свирепеющая от происходящего Бэлла. — Ты скажи, что у тебя со Штопиным. И почему ты здесь, и почему Птенчик собирался взять вину на себя, и…

— Все очень просто, — перебила ее взвинченная старательная Ленца. — Это страшная случайность, понимаете! Мы со Славкой пошли в кладовку за удлинителем, за бумажными полотенцами… Точнее, сначала туда пошла я и слышу в углу, там, где выход на черную лестницу, какую-то возню. Я испугалась, даже свет не включила, позвала Славу. Он-то свет включил… и в общем, мы увидели, как там на нашем барахле Штопин и Люда Шнырь… я даже не знала, что такие люди тоже занимаются любовью! Это был такой нонсенс, как будто они репетировали дурной спектакль… Так просто не бывает, понимаете?!

— Понеслась! — прошипел Слава. — Давайте я хотя бы сам расскажу!

— Нет, сначала я! — крикнула Лена, словно ее лишают последнего слова перед казнью. — И вот тут началось! Мы-то не ожидали, а этот урод Штопин как будто ждал, что его застукают, понимаете?! Он стал орать какие-то гадости нам. Обозвал Славку педиком почему-то… а он же не педик, откуда он вообще взял?! Это была просто провокация, понимаете? И Славка полез в драку.

— А Люда при этом присутствовала? — ввернул Давид.

— Нет, тут же смылась. Шнырь — она и есть шнырь. Мы потом обнаружили ее уродские бусы, и Птенчик выкинул их под лестницу, чтобы не было улики. Так нельзя было, конечно, но нам надо было молниеносно замести следы. А вы эти бусы нашли…

— Которые, надо заметить, у нас пропали, а потом опять чудесным образом материализовались, — уточнила Бэлла. — Но прости, я тебя перебила! Что же было дальше?

— Дальше был кошмар. Этот-то урод здоровый как лось. Навалился на Птенца, пригрозил пальцы сломать, чтобы он не осквернял своей неумелой игрой слуха честных граждан. Славка взбесился, а тот его начал душить. Я попыталась их разнять, но куда уж там… и, как назло, мне попал под руку Грин. Вот честное слово — я никогда не думала, что он такой тяжелый!

— Леночка, почему же ты не позвала никого на помощь?! Ведь в тот вечер было полно здоровых мужиков! — вырвался у Бэллы вопль отчаяния.

— Здоровых? — отозвалась обиженным эхом Лена. — Я бы не сказала! В основном-то все творческие люди алкоголики, астматики-язвенники. А Штопин бывший десантник, к тому же свирепый.

— И ты решила, что лучше не медлить и успокоить его грудой бронзы… Нет, друзья мои, я не устаю поражаться вашей логике.

— Да какая тут логика, Бэлла Максимовна, — тихо сказал Славка. — Штопин начал меня душить. Я действительно не ожидал такой ненависти. Все мы, бывало, дрались. Даже с уличными придурками по молодости. Но этот… он больной. Ну что мы ему сделали, в конце концов?! Почему он нас всех так ненавидит? Если бы не Ленка, может быть, я сейчас уже в гробу ворочался бы при упоминании всуе…