Сергей Федоранич - Бог тебе судья

Вот это поворот! Такая спешка в уголовном деле просто неприемлема! Мы ведь должны тщательно перебрать все доказательства, составить линию защиты, принести доказательства, заявить ходатайства…

— Но ведь у нас реально нет времени! Вы должны заявить ходатайство о продлении срока предварительного расследования, нам нужно проработать обвинение. Я начал, но там много материалов, много заключений, показаний… Всего не усмотреть за пару дней!

— Я тебя понимаю, но и ты пойми: на нас надавят. Да, не смотри так, и на меня тоже. Мы должны все успеть.

— Но как?!

— Каком кверху. Если у тебя есть обстоятельства, по которым ты не можешь сейчас вплотную, не глядя на часы, заняться этим делом, скажи сейчас.

Хороший вопрос. Моя жена в больнице с инфарктом и в состоянии острого психоза (не знаю, как называется буйный период в шизофрении), моя квартира почти полностью разрушена, я поселился в отеле, я не высыпаюсь уже три месяца, а сегодня у меня была Варфоломеевская ночь. В идеале сейчас мне нужно сказать, что я не могу работать и мне нужен отпуск по семейным обстоятельствам — наверное, именно подобные обстоятельства законодатель и понимал под «семейными». После этого нужно отправиться домой, убраться в квартире, купить минимально необходимые вещи и ехать в больницу, к жене. Я ей нужен.

Но, прости меня господи, я не хочу.

Я хочу сесть в свое кресло, открыть эти тома с материалами дела и работать.

— Нет, Сергей Юрьевич, таких обстоятельств нет, — сказал я и допил кофе одним глотком. Кофе оказался горячим для такого трюка, глотку обожгло, на глазах выступили слезы, и я закашлялся. Сергей Юрьевич молча наблюдал за этим процессом, а когда я закончил, сказал:

— Отлично. Тогда вперед.

Интересно, подумал я, в какой момент я начну себя ненавидеть за то, что при имеющейся возможности не бросил все и не поехал к больной жене? Наверняка, если бы Сергей Юрьевич узнал о моей жизненной ситуации, он бы меня осудил. Мне бы этого не хотелось.

Закон обязывает следователя ознакомить подсудимого и его защитника с материалами уголовного дела, но после окончания расследования. На этапе следствия — это возможно только по доброте душевной следователя. Поэтому адвокаты работают практически вслепую — они могут делать выводы только на основании того, что видят и слышат. Доступа к материалам у них нет, пусть даже это в принципе возможно.

Показания потерпевших и заинтересованных лиц были разрозненные, следственная группа их собрала из других дел: разыскных, уголовных, материалов доследственной проверки. На это ушло много времени: нужно было идентифицировать тела по приметам, фотографиям, описаниям, имеющимся в таких материалах, а потом сопоставить данные и сделать вывод, какие из разыскных дел можно прекратить в связи с обнаружением тела пропавшего без вести. Я листал отобранные материалы и удивлялся: даже если человек совсем одинок, даже если утратил связь с близкими, все равно есть люди, которые заявят о его пропаже: врачи медицинских учреждений, сотрудники пенсионного фонда, почтальоны, просто соседи. По итогам работы были идентифицированы все тела, никакое не осталось неопознанным, и это вселило в меня надежду. Все-таки пока безразличие еще не накрыло нас с головой, пока еще исчезновение человека без следа не оставляет нас равнодушными.

Для того чтобы выделить что-то общее, необходимо было проанализировать их исходя из поиска точек соприкосновения.

Я прочитал абсолютно все показания и пришел сразу к нескольким выводам.

Связь между жертвами на первый взгляд только у троих — матери и детей Елизаровых, остальные жертвы между собой знакомы не были, и точек соприкосновения у них не было. Но это притянутый за уши аргумент, он всегда вызывает у меня оскомину, когда я вижу подобное в фильмах или книгах. Ну как следствие со стопроцентной достоверностью может установить точки соприкосновения? Жизнь долгая, неужели эти люди действительно нигде и никогда не пересекались? На основании чего сделано это утверждение? Сами жертвы рассказали? Нет, их родственники. А как можно полагаться на показания родственников, если они порой не знают, с кем их близкий человек делит постель?

Вот, например, я. Спроси меня, знакома ли Жанна с одним из этих людей, и я не отвечу на вопрос. Вероятнее всего, нет. Но откуда мне знать наверняка? У Жанны куча знакомых, возможно, на одном из мероприятий они и пересекались. Возможно, у них могли завязаться какие-то отношения. Жертв слишком много, нельзя с точностью установить, что связи нет. Но на первый взгляд связи не было, а это значит, что отыскать убийцу в окружении этих людей невозможно.