Сергей Федоранич - Бог тебе судья

Первым делом устранил все, что было связано с водой. Мокрые вещи свалил в ванную. Ковры пропитались влагой, но луж не было. Ковры я тоже закинул в ванную. Больше сил у меня ни на что не хватило. Но и оставаться в квартире я тоже не мог.

Я достал телефон, зашел на сайт бронирования отелей и нашел ближайший, недорогой. По дороге в отель собрался с силами и позвонил родителям Жанны, все им рассказал. Они сорвались среди ночи и поехали в больницу, и я уверен, что увижу их там еще не раз.

Следующий звонок я сделал только потому, что со студенческих времен научился звонить матери неосознанно. Когда понимание, что позвонить нужно — есть, но нет ни сил, ни желания выслушивать все то, что мама может мне высказать. Поэтому я просто набираю ее номер и говорю в трубку все, что должен сказать, а потом просто отключаю мозг.

— Я всегда говорила тебе, что ты выбрал себе в жены не ту женщину, — сразу сказала мама. — И вот теперь мы получили это. С чем это связано? Каковы причины, дорогой мой? Ты знаешь, я скажу страшную вещь сейчас, но, видимо, Бог сберег вас, когда у Жанны случился выкидыш, иначе это ужасное заболевание досталось бы ребенку. Мы не можем на это пойти, сынок, не можем.

— Пока, мам, спокойной ночи, — проговорил я и отключил телефон.

Злости уже не было. О том, что Бог нас сберег, мама говорила при каждом удобном случае. Я не знаю, зачем она это делает, но даже столько лет спустя она не дает нам ни единого шанса забыть, что мы потеряли ребенка. Я не знаю, как она может, ведь она же женщина, для нее это должно быть понятно… Что мы пытаемся жить дальше. Неужели она думает, что мы сможем когда-нибудь об этом забыть, и поэтому постоянно напоминает? Зачем в нашем с ней разговоре обязательно должен появиться мой нерожденный ребенок? В качестве наказания?

Этот вопрос я задавал и себе, и Жанне, и маме, и даже отцу, которому было вечно не до меня, но вразумительного ответа не получил. Жанна тактично считала, что моей маме просто хочется оправдать гибель ребенка, чтобы мы не чувствовали себя виноватыми. Отец сказал, что мама по природе идеалистка и ей просто жизненно важно, чтобы любое событие вписывалось в логическую картину мира. Если ребенок умер, значит, так и надо. Чтобы забыть об этом, нужно просто понять почему. Логическая картина мира принимается ею безоговорочно, а факт трагической случайности, события, на которое никто из нас повлиять не смог, для нее непонятен и невозможен.

Сама мама говорит, что я придираюсь к ее словам. Но я не знаю, как еще ее попросить, чтобы она не упоминала нашего ребенка. Разве что вырезать на лбу ножом надпись: «Не говори со мной о выкидыше», — это будет менее болезненно, чем слушать все это.

Но это все длится так давно, что уже почти не трогает. Просто с каждым ее словом я все сильнее и сильнее чувствую неприязнь к матери и ненависть к себе.

— Заселите меня в номер, пожалуйста, — сказал я ночному портье.

В три часа ночи я рухнул в постель и уснул.

Проснулся в шесть утра, сам. Голова болела, тело ломило. Я был разбит. Я не выспался, не отдохнул. На меня с особой утренней угрюмостью накинулось сразу все — обида за себя, страх за состояние Жанны, усталость и нежелание жить.

На мой звонок в больнице ответили, что Жанна спит, ее состояние не вызывает беспокойства. Психиатр придет к десяти часам, а врач будет готов ответить на мои вопросы ближе к вечеру, когда появятся результаты всех исследований. Меня попросили найти медицинский полис, карту и чистые вещи. По тону, которым медсестра сказала о чистых вещах, я понял, что ситуация критическая.

У меня сложные отношения с вождением. Водительские права, которые я получил в школе, валялись несколько лет никому не нужными. Потом у меня возникло желание купить машину, и я продлил права, взял авто в кредит. Но ездить не получалось — за рулем мне было не комфортно, страшно, я не понимал, к чему это все, когда можно доехать на общественном транспорте, быстрее и удобнее. Машину я продал. Но сегодня тачка мне просто необходима.

Несколько месяцев назад я брал автомобиль напрокат, регистрация в каршеринге у меня есть. Права при мне, лежат в бумажнике. Приложение на телефоне показало поблизости несколько легковушек, которые можно взять в аренду.

Завтракать я не стал, решив купить что-нибудь в Макавто по дороге. В автомобиль я попал с третьего раза, серо-желтая «Kia Rio» никак не хотела впускать меня внутрь, требуя какую-то верификацию. Потом я сообразил, что в приложении наверняка привязана моя просроченная банковская карта. Я привязал новую карту, и все случилось — машина послушно открыла свои двери, не успел я нажать на экране приложения кнопку «Открыть машину».