Анна Данилова - Стану рыжей и мертвой, как ты

Я закрыл глаза и представил себе Татьяну с камнем в руке. И все разом как-то почернело. Неужели я приютил у себя убийцу? Что же это получается? Чтобы не делиться кладом (а как еще можно назвать это захоронение, где один из скелетов был наверняка увешан драгоценностями?!), Таня убивает свою подружку и закапывает ее под сосной?

— Дима, слушай, очень тебя прошу. Помоги мне. Я должен во всем разобраться, чтобы быть готовым к… Даже не знаю, как тебе и сказать. Понимаешь, у меня такое впечатление, будто бы вообще все крутится вокруг этой усадьбы!

— Я догадываюсь, о чем ты думаешь. Эта графиня имела под своей спальней тайный будуар. Возможно, там она встречалась со своим любовником, но тогда к этому будуару, к этой комнате должен был вести подземный ход. Ты об этом?

— Да бог с ним, с подземным ходом. Даже если он и есть, то он может быть совсем небольшим, толща стены плюс еще пару метров. Но что-то подсказывает мне, что дело тут не в подземном ходе. Я про другое. Короче. Мне надо снова поехать туда и все хорошенько осмотреть.

— Осмотри. Думаю, ты будешь сто пятьдесят шестым человеком, который забирался туда после того, как вокруг этого захоронения устроили такой шум. Что ты собираешься там найти?

— Еще не знаю. Но что-то подсказывает мне, что я должен ехать в Москву. Там я узнаю все, и в подробностях.

— Да, старик, похоже, ты влип… и я с тобой. Если хочешь, я могу поехать с тобой в лес.

— Нет, я сам. А ты занимайся вот этими уликами. Но сначала возьми отпечатки с лопаты, она мне пригодится.

…Я вернулся в город вечером, уставший и грязный, как черт. Позвонил Вадиму, пригласил его к семи часам поужинать в речном кафе на пляже жареной рыбой, после чего принял душ и прилег отдохнуть.

Мышцы мои гудели и болели. А голова просто раскалывалась. Надеясь там, в лесу, найти ответы на свои вопросы, я запутался еще больше. Я уже не был уверен даже в том, что результаты экспертизы мне помогут пролить свет на это странное дело. Я уже по уши увяз в этой истории.

В кафе мы с трудом нашли свободный столик, заказали жареных карпов и пива. Вадим выглядел уставшим и каким-то расстроенным.

— С Ленкой поссорился.

— Что так?

— Сказал, что приду поздно, что у меня дела, ну и понеслось…

— Помиритесь. Скажи, что подработал, я денег дам, а ты купишь ей духи. Хорошие духи.

— Вот интересно, и какая у меня, у потрошителя трупов, может быть подработка?

— Скажешь, что мне помогал. Что я веду неофициальное расследование.

— Расследование убийства?

— Скажи, что это секрет. Придумай что-нибудь.

Я достал две купюры по пять тысяч и протянул Вадиму.

— Ты обалдел, что ли? Ты же мне друг! Спрячь! Сам куплю ей духи.

Принесли пиво, я сделал несколько больших глотков.

— Ну, что там у тебя?

— Отпечатки пальцев на лопате совпали со следами на перчатке и на «Фольксвагене». Судя по всему, это твоя Таня наследила.

— С чего ты взял?

— Да с того, что эти же отпечатки были и на твоей чашке! Думаешь, я такой невнимательный и не помню, как выглядят твои чашки?

— А кровь? На футболке?

— Кровь, несомненно, принадлежит женщине. И судя по тому, что ее так много, ей нанесли серьезную рану в области горла… Возможно даже, где-то в лесу труп…

— Вадим!

— Подумай сам! Мы знаем, что девушек было двое, и одна из них, Таня, жива, и это она пила чай у тебя дома, а раз так, значит, убили Лину. Возможно, что твоя Таня ее и убила.

— Вадим, ты должен забыть о том, что только что мне сказал.

— Могила.

Я вздрогнул, не сразу поняв значение этого слова. Могила — это означает всего лишь, что он будет молчать.

Оглянувшись и убедившись в том, что наш столик скрыт от посторонних глаз, я достал из кармана медальон. Я показывал его Вадиму в тот вечер, когда разоткровенничался с ним.

— А что с этим делать? — вздохнул я. — Теперь, в свете последних событий, ясно же, что эта вещица еще не так давно находилась в будуаре Прозоровой.

— В смысле?

— Те же сам слышал, что сказал сегодня Карташов. Что он попытается разговорить Хорна и выяснить, кто приносил ему этот собачий медальон. И если Хорн проговорится и назовет Василию мое имя, то меня заподозрят в присвоении клада!

— А что, если кроме этого медальона в этой братской могиле ничего ценного больше не было? Что, если граф Прозоров сам снял с супруги все украшения?

— Да, ты прав. Я об этом как-то не подумал. Чтобы предположить, как он мог себя повести, надо знать его характер. Но что мы о нем знаем? Абсолютно ничего!