Марина Болдова - Два сына одного отца

Галина пододвинула Валентине Прокофьевне стул, а сама отошла к окну.

— Здравствуй, Егорушка.

— Здравствуйте, Валентина Прокофьевна.

— Ты прости меня, — Валентина Прокофьевна отвела взгляд.

— Ну что вы себе навыдумывали, мама. — Егор так называл тещу крайне редко, в минуты особого душевного настроя, а Валентина Прокофьевна всегда так искренне радовалась этому его «мама»!

Галина, поневоле участвуя в этой сцене, ничего не поняла. Она решила, что все-таки должна выйти из палаты. Но, сделав движение в сторону двери, вдруг поймала умоляющий взгляд пожилой женщины.

— Егор, я нашла пистолет у Леры под подушкой. — Валентина Прокофьевна опустила голову, словно стыдясь сказанного.

— Где он сейчас?

— Я его спрятала в доме. Не бойся, она не найдет.

— А где Лера?

— Не знаю. Она очень изменилась, Егор. Я давно хотела с тобой поговорить, но ты все не звонил. Чувствовала, она что-то скрывает. Мы с мужем подумали, может, встречается с кем? Но нет. На свидание не ходят в спортивных штанах! Что греха таить, в последнее время она за собой совсем не следит. Стыдно смотреть. Меня не слушает. Просто молча уходит. Ты же знаешь, какая она домоседка? Сутками телевизор смотрела. А тут из дома исчезать стала. Незаметно так… и возвращается тихо. Чаще — за полночь. Это ведь она в тебя стреляла, да? Ты это понял?

— Да, Валентина Прокофьевна, похоже на то. И не только стреляла.

Валентина Прокофьевна испуганно оглянулась на Кузьмина, присевшего на стул возле двери.

— Сначала ваша дочь проникла в квартиру Егора, убила его соседку, Елизавету Маркеловну. Затем открыла все газовые краны. Взрыва не произошло по чистой случайности. — Кузьмин говорил сухо и отрывисто. Ему было больно смотреть на пожилую женщину, которая держалась из последних сил.

Беркутов смотрел на друга почти что с ненавистью.

— Значит, хлористый калий в систему Егору ввела тоже она? — Галина произнесла это почти шепотом.

Ей никто не ответил. Валентина Прокофьевна сидела сгорбившись, глядя себе под ноги. Кузьмин первым нарушил тишину.

— И что делать будем, Егор?

— Вы ее арестуете, да? — спросила несчастная мать.

— Она совершила убийство, Валентина Прокофьевна, — жестко ответил Кузьмин. — Когда ваша дочь должна вернуться домой?

— Не знаю. Возможно, она уже дома, — Валентина Прокофьевна глубоко вздохнула.

Повисла напряженная пауза. Кузьмин и Беркутов переглянулись.

— Нам пора. — Кузьмин осторожно тронул Валентину Прокофьевну за рукав. Та не пошевелилась. Галина всмотрелась в ее лицо и все поняла.

— Врача, живо! — крикнула она Кузьмину. Тот высунул голову в коридор…

Все трое чувствовали себя убийцами. Они прятали глаза и ничего не говорили друг другу. Валентину Прокофьевну увезли.

На тумбочке у кровати Егора остался пакет с пирожками и бутылка деревенского молока, заткнутая свернутой в комок белой тряпицей…

Лилечка лежала на кровати в своей бывшей детской и думала. Так уж случилось, что молча подчиняться родительским решениям ее все те же родители и не приучили. Папа даже ей маленькой говорил — прежде чем безропотно выполнить, спокойно подумай и выскажи свое мнение. Даже им с мамой.

Выскажет она папе свое мнение! Сейчас и выскажет. Уж в этих-то событиях принимала самое непосредственное участие. Хоть поначалу и вслепую. Это уже простила отцу и Димке, бог с ними, недооценили ее умственные способности. А дальше она отца не понимает. Не в его характере тайком все решать. «Пойду к нему, выскажусь!» — решительно вскочила она с кровати.

— Папа, ты занят? — Лилечка просунула голову в дверь отцовского кабинета.

— Заходи. Пришла выяснять отношения?

Лилечка с ногами забралась в кресло.

— Я уже позвонил твоему мужу, он приедет за тобой сюда, как освободится.

— Папа, мы не правы.

— Мы?

— Ты. А я с тобой согласилась. Не имеем мы права скрывать от генерала Трофимова этот диск!

Роговцев задумался. У самого было неспокойно на душе. Груз, который он был готов взвалить на свои и Лилечкины плечи, был слишком тяжел. Он-то ладно, не такое вынес. Но дочь! Она, конечно, сильная девочка. Но с повышенным чувством справедливости. Сам так воспитал. Забыть увиденное, не забудет. Но хранить молчание перед мужем и его дядей ей будет ох как трудно. Стоит ли?

— Папа, не молчи. Ты чего-то или кого-то опасаешься?

— Хорошо. Давай подумаем, — ушел он от прямого ответа.

— Ты не ответил. Чего ты боишься?