Виктория Платова - Из жизни карамели

Замаявшись с кронами, Рыба неожиданно вспомнил о всемогуществе нгылека. Хорошо бы сейчас им подсобить новому хозяину, размягчить и разжижить мозги фурий, сидящих на валюте. Тогда бы фурии не только обменяли кроны, но и выдали бы немереные пачки долларов и евро без всякого нажима со стороны Рыбы. Конечно, он, как честный человек, отказался бы от дармового бабла, но сам факт… Сам факт!

СА-АМ ФА-АКТ!..

Чертовы духи не отзывались, что косвенно подтверждало: они таки отправились к парашютной вышке на норд-норд-ост.

Рыба мысленно похвалил духов, попутно вылив ведро помоев на себя, мерзкого приспособленца и тряпку, не способного решить ни одной проблемы. Но, памятуя, что грешить нужно тихо, а каяться – громко и внятно, предпринял вторую попытку: на этот раз – обольщения проходящих мимо женщин.

Ничего из этих потуг не вышло.

Женщины шарахались от Рыбы, как от больного проказой, грозились позвать ментов, мужей и любовников. И лишь в двух случаях из примерно полутора десятков был достигнут некоторый прогресс: пожилая цыганка вызвалась погадать Рыбе бесплатно, а пожилая узбечка подала ему кусок недоеденной самсы. И указала на носок, торчащий у Рыбы из кармана.

Рыба поблагодарил за самсу, вытащил носок, высморкался в него, вспомнил о феерической Вере Рашидовне и глухо зарыдал, прислонившись к стойке у неработающего офиса авиакомпании «Люфтганза».

Духи молчали.

А Рыба-Молот, исчерпав запас рыданий, сосредоточился на мыслях о своих московских знакомых. Тех, кто может помочь ему в создавшейся, абсолютно безвыходной ситуации.

Спустя пять минут беспрерывного поиска в анналах он понял, что знакомых в Москве у него нет. За исключением Кошкиной, живущей ныне с программным редактором одной из радиостанций FM-диапазона. Но ее нового телефона, а тем более адреса Рыба не знал, что переводило безвыходную ситуацию в разряд тотальной техногенной катастрофы. Из тех катастроф, воспоминания о которых были заперты в кабинке с черепом и костями и надписью «Не влезай – убьет!».

И в тот самый момент, когда отчаяние Рыбы достигло апогея, в заднем кармане джинсов призывно заухал телефон. И раздалась придушенная мелодия про девочку в маленьком «Пежо».

Та самая, миллион лет назад установленная на кошкинский, давно не функционирующий номер.

Рыба рывком вытащил мобильник и взглянул на дисплей: высветившиеся на нем цифры ничего не говорили ему, но «девочка в маленьком «Пежо»…

Нажав на чудом сохранившуюся кнопку «ответ», он прислонил мобильник к уху и услышал голос Кошкиной:

– Слушаю!

– Кисонька, это я!..

– Кто это?

– Рыбец. Твой бывший муж… Я в Москве…

– Угу. – В голосе Кошкиной не слышалось никакой радости, но и откровенной неприязни не было тоже. – Где ты откопал мой телефон?

– Я?! – изумился Рыба. – При чем здесь я? Это ведь ты мне звонишь…

– Не хохми. У тебя все равно не получается. Сам звонит, да еще придуривается! А я, наивная, надеялась не услышать тебя до конца жизни… Чего случилось-то?

– Несчастье! Я в беде! Только не вешай трубку!

– Твоя жидовка тебя бросила? – проявила Кошкина свой звериный антисемитизм. – Так тебе, идиоту, и надо.

– Не бросила, – мелко и пакостно солгал Рыба-Молот. – Я сам ее бросил! С тобой, кисонька, никто не сравнится…

– Не начинай ты эту бодягу! Тошнит, честное слово.

– Не буду, не буду! Только я сейчас в аэропорту «Домодедово». Вообще без копья! Погибаю! И лишь ты можешь меня спасти…

– А что ты делаешь в «Домодедово»?

– Только что прилетел из Салехарда… Чудом вырвался! Меня там чуть не прикончили… Ухо напрочь оторвали. А-а… долго рассказывать!

Тут Кошкина произнесла сакраментальное: « Не хрен было шастать по всяким, прости господи, салехардам ». И добавила:

– Я-то при чем?

– При общечеловеческих ценностях! – Рыба даже раздулся от пафоса. – Спаси ближнего, и тебе зачтется на том свете.

– Я, вообще-то, в ближайшее время умирать не собираюсь…

– Пойдет в зачет по накопительной купонной системе!

– Знаю я эти накопительные системы. Сплошное кидалово!

– Кисонька!.. – взмолился Рыба.

– Ну, хорошо. – Кошкина наконец-то сдалась. – Помогу тебе, Рыбец… В память о твоих конфетках с ромовой пропиткой…

– И которые с белым шоколадом тоже. И с горьким! И с суфле из имбиря! А блины помнишь?.. А банановый хлеб?

– Уговорил. – В голосе бывшей жены послышались ностальгические нотки. – Значит, так. Сейчас ты садишься на автобус в сторону Москвы. Или на экспресс, он идет до Павелецкого вокзала…