Виктория Платова - Из жизни карамели

– Ты не поняла… У меня нет денег на автобус! И на экспресс тоже. Мне, наверное, лучше на такси доехать… Диктуй адрес!

– Такси от Домодедова? – Рыба услышал, как зубы Кошкиной заскрежетали прямо у него в голове. – Чтобы его оплатить, придется брать ипотеку в банке…

– Может, дело ограничится потребительским кредитом?

– Я же сказала – не хохми! Это не твое амплуа! Сделаем так: я сама приеду… Примерно через час-полтора. Два – максимум. Продержишься?

– Постараюсь…

– Жди меня на стоянке у центрального входа, не дергайся и не создавай аварийных ситуаций…

Кошкина приехала не через два часа, как обещала, а через четыре. Рыба весь извелся в ожидании и даже пытался прозвониться бывшей жене и узнать, где она находится в данный конкретный момент. И не забыла ли об обещании приехать и спасти несчастного Рыбца. Но лукавый, попутанный бесом телефон не подавал никаких признаков жизни, а дисплей категорически отказывался загораться – сколько Рыба-Молот его ни тряс, ни стучал им по лбу, ботинкам и прочим твердым поверхностям.

Самым удивительным было то, что Кошкина подъехала к стоянке в маленьком «Пежо» мышиного цвета, 206-й модели, посигналила опешившему Рыбе и крикнула:

– Давай, забирайся!

Рыба прыгнул на пассажирское сиденье, а Кошкина, мастерски сделав полицейский разворот, нарушив при этом все мыслимые правила движения и едва не столкнувшись с тремя тачками, направила «Пежо» к трассе в сторону города.

– Пробки, мать их! Вся Москва стоит, – сообщила она Рыбе. – Показывай оторванное ухо!

– Во-первых, здравствуй, кисонька…

– Сначала ухо!

– Собственно, его не совсем оторвали… Так, слегка попортили – Рыба ткнул пальцем в больше несуществующую мочку. – Видишь, оттяпали кусок?

– Вот так и знала, что низменно соврешь ради своих корыстных интересов! А ведь раньше ты таким не был, Рыбец. Твоя жидовка тебя научила?

– Не очень-то красиво так выражаться…

– Да ладно! Знаю я их майсы! А что это ты так за нее заступаешься? Ты же вроде с ней расстался…

– Это не повод оскорблять человека. Вообще-то, я хотел сказать, что рад тебя видеть.

– Не могу ответить тем же…

– Спасибо, что приехала. Я бы без тебя пропал.

– А я бы – с тобой, но это к делу не относится. Куда тебя везти-то?

– В том-то и дело, что никуда. То есть – некуда. У меня и знакомых в Москве нет… Но если ты меня приютишь…

– Как это – приютишь?

– Ненадолго, до вечера.

– А потом?

– Потом я мог бы уехать… Ночным поездом в Питер… Если ты ссудишь мне денег на билет, разумеется. А я по приезде сразу же верну… Вышлю на твой новый адрес. Ты же знаешь – за мной не заржавеет!

Кошкина глубоко задумалась. И пока она думала, машинально увеличив скорость до 150 км/ч, перестраиваясь без цели из ряда в ряд и подрезая всех кого ни попадя, Рыба-Молот исподтишка рассматривал свою бывшую жену. По профилю, маячащему перед ним, нельзя было понять, насколько сильно она изменилась. Но прическу сменила точно. Раньше, в бытность замужем за Рыбой, она носила волосы до плеч и подвергала их бесконечному мелированию. Теперь на голове Кошкиной красовалась короткая стрижка и мелирование сменил кардинально черный цвет. С каким-то даже фиолетовым отливом. Стрижка шла Кошкиной больше, хотя и делала ее похожей на просвещенную урбанистическую стерву, любительницу экстремального секса и романов Чака Паланика с Рю Мураками. Сам Рыба ни Чака, ни Рю и в руках не держал, но из телевизионных программ по каналу «Культура», под которые хорошо было готовить мамалыгу, плацинды и венгерский гуляш с острым перцем, знал – оба этих писателя принадлежат к альтернативной прозе. Альтернативная проза для интеллектуально неразвитого Рыбы-Молота ассоциировалась с короткометражным кино Тринидада и Тобаго и характеризовалась двумя словами: «куча дерьма».

– Ты прекрасно выглядишь, – сказал Рыба. – Ну так как насчет приюта и денег на билет? Деньги с возвратом, естественно. Могу даже с процентами вернуть…

– Кровосос! – бросила Кошкина.

– А я бы приготовил тебе что-нибудь вкусненькое.

– Вкусненькое? Не жру я вкусненького!

– Конфетки… Тортик… – В отсутствие рванувших к Северной Земле духов нгылека Рыбе пришлось выкручиваться самому, и он избрал свою обычную, искусительно-гастрономическую тактику.

– Ну не знаю. Пупу` будет недоволен…

– Пупу? А кто такой Пупу?..

– Не смей называть его Пупу! – взвилась Кошкина и даже пихнула Рыбу-Молота в бок.