Инна Бачинская - Небьющееся сердце

Ей почудилось слабое колебание воздуха, легкое дуновение от двери и, прежде чем она сообразила, что это может значить, она толкнула дверь. Дверь была не заперта и легко подалась. Она вошла в захламленную прихожую. Прислушалась. Неподвижная тишина закрытого помещения. Помещения, где никого нет.

– Не может быть, – подумала она, подбадривая себя, – он не мог уйти, да и дверь открыта. Простите, – обратилась она к пустоте, – здесь есть кто-нибудь? Это я вам звонила… час назад, и вы сказали…

Тишина в ответ. Где-то с обреченной равномерностью капала вода из крана, словно отсчитывая секунды до… Чего?

Что же делать? Инстинкт подсказывал ей, что нужно бежать. Мигающая красная лампочка.

– Глупости, – сказала она себе, – куда он мог деться? Он здесь… уснул… задремал…

Она добралась до двери, единственной, из-под которой пробивался свет, и осторожно постучала. Не услышав приглашения войти, она тем не менее нажала на дверную ручку и вошла. Оранжевый шелковый абажур с длинной бахромой бросал неяркий теплый свет на стол в центре комнаты, накрытый к чаю: чашки, конфеты и печенье в плетеной корзиночке, серебряные ложечки, розетки с медом. Чайник на керамической подставке. Мирная и спокойная картина. Она машинально дотронулась до остывшего чайника. На одной из чашек – розовая полоска. Губная помада? Она поднесла чашку к глазам – действительно губная помада! Женщина с облегчением рассмеялась: вот и объяснение! Хозяин пошел проводить гостью. Ничего, она подождет. Тут много картин, необычная мебель, старинный хрусталь за стеклом горки, масса безделушек: фарфоровые пастухи и пастушки, дамы в высоких париках, охотники с собаками и целая коллекция старинных фаянсовых пивных кружек с оловянными крышками. Она обогнула стол и увидела мужчину, лежавшего на полу около дивана. Застыв от ужаса, не в силах пошевелиться, она смотрела на повернутое к ней неестественно запрокинутое лицо, длинные седые беспорядочно разметавшиеся волосы и ярко-красное пятно на тусклом узоре бежевого ковра. Голубые глаза его были широко открыты и смотрели прямо на нее. И еще ей показалось, что мужчина улыбается…

Вдруг шевельнулась портьера, и женщина закрыла рукой рот, чтобы не закричать… Из-за портьеры появился большой серый кот, подошел к ней и, подняв морду, мяукнул. Порыв ветра надул парусом гобеленовую ткань… видимо, окно было открыто, и в комнату вместе с запахом мокрой травы ворвался ровный и тяжелый шум дождя…

Бежать! Скорее! Она метнулась к двери, но тут некий звук снаружи привлек ее внимание. Подбежав к окну, она осторожно выглянула на улицу. Из черной машины, остановившейся у калитки, выходили люди. Человек, показавшийся ей непомерно большим, что-то говорил, указывая на дом. Поздно!

Дальнейшее происходило словно в ночном кошмаре, словно вел ее кто-то, помимо ее воли и сознания. А она, как кукла на веревочках, подчинялась движениям водящей руки. Расплескав недопитый чай, она схватила чашку со следами губной помады и запихала в сумку. Носовым платком протерла дверную ручку. Оглянулась вокруг, высматривая следы возможного беспорядка и лихорадочно вспоминая, к чему еще прикасалась. Потом бросилась к окну, взобралась на подоконник и скользнула наружу, на широкий выступ, проходящий под окном. Оттуда – на пожарную лестницу, мокрую и скользкую, и вниз!

Почувствовав под собой твердую землю, она, спотыкаясь о корни деревьев, цепляясь за стебли растений и уворачиваясь от мокрых веток, хлеставших по лицу, с ужасом ожидая услышать звуки погони за спиной, крики людей и лай собак, бросилась в глубину сада, туда, где, далеко впереди, светились окна соседнего дома.

За спиной было тихо. Равномерно шумел дождь, поглощая все звуки и надежно скрывая все следы. В самом конце сада она перебралась через невысокую изгородь, пробежала по темной дорожке к калитке и, остановившись, прислушалась. Потом, поправив волосы и одернув юбку, достала из сумочки, которую тесно прижимала к себе, зонтик, раскрыла его и, перебросив через плечо ремень сумочки, быстро пошла прочь. А меж тем сзади началось движение, раздавались голоса, замелькали огни…