Ирина Зарубина - Убийство по брачному объявлению

Мужских вещей не было. Клавдия думала, что найдет хотя бы старые майки или рубахи Ильи, прежнего мужа Лины, но потом поняла, что Лина избавилась от воспоминаний о нем сразу, как только в доме появился новый мужчина.

— Ты нашла сберегательную книжку? — спросила она у Ирины через дверь.

— Нет.

Странно. Книжка убийце была ни к чему. Он не мог получить деньги за Лину. А у Лины, считала Клавдия, кое-что на счету было. Во-первых, оставили родители. Во-вторых, Лина в последнее время работала косметологом, причем в очень дорогом салоне. Эту самую сберкнижку она Клавдии даже как-то показывала. Вот, дескать, могу все бросить и жить лет пять на одни сбережения.

Правда, после августовского обвала деньги из банка выжать было не так-то просто, но тогда тем более — деньги на книжке должны были оставаться почти не тронутыми. В каком же банке она их держала? Клавдия напрягла память, но вспомнить этого так и не смогла.

Зато она нашла массу газет, в которых были обведены кружками объявления о всяких свахах и клубах знакомств.

«Охо-хо, — мысленно вздохнула она, — не дай Бог придется обходить все эти местечки».

И это был весь улов.

— Ну, а что у тебя? — вошла она в комнату к Ирине.

— Стерильно. Ничего криминального. Правда, знать бы еще, что мы ищем.

— Да. Думаю, свой паспорт или на худой конец фотографию убийца здесь вряд ли оставил.

— Кто знает, — сказала Ирина и выложила на стол довольно внушительную пачку снимков.

Клавдия без интереса посмотрела на многочисленные мужские физиономии.

— Где нашла?

— Да здесь вот, на стеллаже.

— Что, вот так прямо и лежали?

— Нет, вон в той книге. Рассованы были между страниц.

Теперь Клавдия посмотрела на снимки внимательнее. А что, вполне могло быть, что убийца об этих фотографиях не знал. То есть знал, конечно, что где-то здесь есть и его фотография, которую он послал будущей своей жертве, представившись «одиноким мужчиной, любящим спорт и классическую музыку», или «стройным брюнетом с высшим образованием», или «добрым семьянином, мечтающим о детях и путешествиях». Знал, но не смог найти.

Клавдия вглядывалась в лица, словно надеялась вот сейчас, прямо здесь, и угадать, кто же из этих людей — преступник.

— И все-таки я не понимаю, — вошел с кухни Игорь. — Даже если она его хорошо знала… что она, просто сама легла в ванну и сказала — режь? Нестыковочка.

— Он мог ее оглушить, — мимоходом ответила Клавдия, вглядываясь в снимки. — Меня другое волнует. Если он аферист, домушник, то как он пошел на убийство? Зачем? Оглуши или просто запри в ванной и тащи все, что хочешь. А тут… Совсем другая статья, другие сроки.

Калашникова прикусила губу. Моментального ответа у нее не было.

Игорь тоже задумался.

— Ну, а у тебя что?

— Лина любила острую пищу? — спросил Игорь.

— Кажется, нет. Нет, точно, она сидела на диете, — ответила Клавдия.

— Шкафы забиты перцем, соусом «чили», чесноком…

— Грузин! — выпалила Ирина. — Лицо кавказской национальности!

Она выхватила у Клавдии снимки и принялась лихорадочно их перебирать.

— Дедуктивный метод? — язвительно поинтересовался Игорь.

В дверь вдруг позвонили.

Игорь замолк на полуслове.

Дежкина прошептала:

— Тихо. Кто это?

Неужели? Неужели им так повезет, что преступник сам вернется на место преступления?'

Игорь на цыпочках стал продвигаться к двери.

— В глазок посмотри, — попросила шепотом Клавдия.

И только Ирина вдруг смело обогнала Игоря, распахнула дверь и уперла руки в боки, наподобие гоголевской Солохи.

Действительно, ничего страшного — в полуоткрытую дверь робко заглянул Василий.

— Ирочка, я уже волноваться начал.

Было, конечно, из-за чего волноваться. Три часа ночи.

— Что, не сидится? Так езжай домой. Без тебя доберусь, — гордо вскинула подбородок Калашникова.

Порогин без приязни рассматривал Ириного кавалера.

— Ты еще долго? — пробасил Василий.

— Как получится. Давай-давай, езжай.

Василий протяжно вздохнул и ушел, плотно закрыв за собой дверь.

Клавдия ничего не сказала, но снова подумала, что Ирина никогда бы не попала в такую ситуацию, в какой оказалась несчастная Лина.

— Отпечатки бы снять, — как о чем-то не очень важном сказал Порогин.

Клавдия понимала, что частное и теперь уже незаконное расследование лишало ее многих преимуществ нормальных следственных действий. Да и вообще, она пока не знала, как выпутается из ситуации, которую сама же и создала.