Елена Тюрина - Заговор Высокомерных [Publisher - SelfPub]

– Что ты имеешь в виду? – уточнила она.

Молодые женщины сидели в машине Дарьи поблизости от здания редакции.

– Ну, как выяснилось, Вера любит выпить. На похоронах Екатерины Львовны она так наклюкалась! Противно смотреть было. Хотя у них с Каплиным и до этого случая ничего уже не было.

– Откуда ты можешь знать? – скептически пожала плечами Лисневская.

Она недовольно побарабанила пальцами по рулю. Казалось, все только и норовят испортить ей настроение. Лалин тоже этой своей фразой-напутствием: «Может он смирит свою гордость, а ты – свою ветреность, и у вас что-нибудь получится»… Дарью взбесил его нравоучительный тон. Зря она ему утром еще раз позвонила, чтобы выяснить все подробности случившегося с Каплиным. Только поругались. Или, если быть точнее, она на Олега накричала и бросила трубку. Тот, наверное, в шоке.

Поэтому Дарья и поехала на работу к его супруге. Перед визитом в больницу нужно было все узнать и морально подготовиться к, возможно, непростому разговору.

– Ладно, спасибо тебе. Съезжу сейчас к нему. Надеюсь, пропустят в палату.

К счастью, коробка шоколадных конфет помогла задобрить медсестру, дежурившую на посту и путь в отделение, где лежал Каплин, был для Дарьи открыт. Накинув белый халат и надев бахилы, она с замирающим сердцем прошла по коридору до самого конца и остановилась у двери. Прислушалась. Из палаты не доносилось ни звука. Быть может, спит? В полной уверенности, что так и есть, Дарья толкнула дверь.

Каплин расположился на кровати полусидя, опершись на большую пышную подушку. В одной руке был телефон, а вторая покоилась на одеяле. От сгиба локтя к стойке капельницы тянулась тонкая прозрачная трубка. Лев повернулся на звук отворяемой двери, и выражение скуки на его лице сменилось целой гаммой эмоций. Сначала в удивлении изогнулась одна бровь, следом за тем губы сами собой сложились в радостную улыбку, но глаза при этом чуть сощурились, выдавая некоторую сдержанность.

– Привет, – Дарья вошла и, не спрашивая, присела рядом на его постель.

Пакет с продуктами поставила рядом на тумбочку.

– Привет, – Лев отложил в сторону телефон.

Почти с минуту они просто смотрели друг на друга. Так много всего случилось за короткое время, что кажется – пролетела пара лет, а не пара месяцев. В этих взглядах было столько важного… Каплин осторожно взял ее руку, лежавшую на простыне, в свою. Какой глубокий смысл заключался в этом простом действии! От его прикосновения ее захлестнул шквал эмоций. Именно тогда Дарья твердо решила, что все свои новости она расскажет ему не сейчас, а позже. Может быть, когда его выпишут.

– Как прошло твое путешествие?

– Все было отвратительно, – честно призналась Лисневская.

– У меня тоже ничего хорошего. Вот нога поломана.

Кроме прочего, у него еще была перебинтована грудь, а на лице имелось несколько небольших, почти заживших следов от ожогов.

– Мне все рассказали, – сочувствующе покачала головой Дарья.

Лев отвел глаза, будто собираясь с духом, а потом произнес:

– Я боялся, что ты не придешь. Думал, будешь винить меня в гибели своего отца…

– Ты что! Нет, конечно. Как ты мог о таком подумать!?

– Твой бывший муж именно этого добивался.

– Знаю. Давай не будем о нем.

– Подожди, – спохватился Каплин. – Пока не забыл. Достань мою сумку из тумбочки.

Она сделала, как он просил. Лев вынул синий бархатный футляр и передал ей:

– Вот. Это теперь снова твое.

Лисневская закусила губу.

– Спасибо.

– Я его одному проверенному ювелиру показал на случай, если Доронин успел заказать подделку и подменить орденский знак. Но подлинность сомнений не вызывает. Как забрал после экспертизы, так он у меня и лежит. Собирался в более надежное место спрятать до твоего приезда, но из-за всех этих событий не успел. Да и не до того было.

– Ммм… Понятно, – молодая женщина улыбнулась.

Судя по всему, Лев несколько растерялся из-за ее невнятной реакции. Он ожидал другого. Поэтому хотел еще что-то сказать, но Дарья вдруг небрежным движением отложила в сторону футляр, склонилась и стала целовать его плечо и грудь в тех местах, где ее не скрывала повязка. Затем полностью откинула одеяло, под которым он оказался в одних трусах. Правая нога была до колена закована в гипс.

– Даш, ты чего? – сконфуженно выдохнул Каплин. – Что ты творишь?

Она лишь кокетливо взглянула из-под ресниц и продолжила свое занятие, опускаясь ниже – к уже бугрящимся черным боксерам.