Елена Тюрина - Заговор Высокомерных [Publisher - SelfPub]

– Признайся, это ты убил Андрея? – тихо, неуверенно спросила она, испугавшись собственных слов.

Похоже, ее вид чем-то насмешил молодого человека. Он вдруг ухмыльнулся, с вызовом поглядел на нее и сказал отрывисто, будто плюнул:

– Да!

Повисла немая пауза. Слышно было лишь шум дождя, который, словно в каком-то триллере, стал фоном к основному действию и передавал внутреннее состояние героев.

– Он сам виноват, – добавил, нарушая тишину Николя. – Отдал бы мне орденский знак, ничего бы не случилось. А то вбил себе в голову – найти русских потомков графа, вернуть награду внукам этой Ксении… Ну вывезла она орден из страны в революцию, и что теперь? Все наследство графа Волговского должно принадлежать его официальным наследникам, а не каким-то родственникам по линии нагулянной дочери.

– А может быть ты просто хотел продать награды прапрадеда? – спокойно заметила Дарья. – На то, чтобы играть в казино и жить, как ты, на широкую ногу, вряд ли хватит зарплаты помощника адвоката.

Губы Николя скривились в усмешке.

– Где ты взял оружие? Ты ведь ударил кузена ножом? – видя, что он ничего отрицать не собирается, вновь задала вопрос молодая женщина.

Николя принялся с готовностью рассказывать, будто давно хотел поделиться своей историей.

– Это вообще случайно вышло. Позвонил Сереге, чтобы занять денег, он сказал подъехать к нему на работу в какой-то автосалон. Он там был на банкете. Все что-то праздновали, шумели. Когда приехал, набрал его, он вышел. Мы стояли, курили. И тут какая-то мадам, секретарша, наверное, вынесла большую картонную коробку из-под торта и пакет с мусором. Поставила все возле урны. Серега вскоре ушел, а я еще остался там, вызванивал Андрея. Тот сбрасывал. Ну, я от злости коробку и пнул. Крышка съехала, а внутри все было облеплено ошметками крема, усыпано крошками от коржей и лежал большой черный нож. Видать, о нем забыли и выбросили вместе с ненужной тарой. Короче, я тот нож и взял.

– Прямо так, голыми руками?

– Я же не идиот. Платком. Потом поехал к брату. Сказал, чтобы отдавал орден. Тот отказался. Мы поссорились, и я ударил его ножом.

– То есть это просто был случайный нож… случайный визит в автосалон…

– Да. А что?

– Ничего, – Лисневская вздохнула.

– А, ты сейчас думаешь, как же не повезло твоему любовничку, что его в этом убийстве обвинили, да? Откуда мне было знать, что этот автосалон твой и что торт ты тем ножом резала? Мне все равно, понимаешь? И тогда было и сейчас. Ничего ты не сможешь доказать, и ничего мне не сделаешь. Мотать твоему хахалю вместо меня срок.

Дарье с трудом удавалось побороть желание впиться ему в физиономию ногтями, чтобы исчезла его издевательская ухмылка. Она в сотый раз пожалела, что поехала тогда кататься по Сене с этим чудовищем, и так напилась, что не только переспала с ним, но и выболтала все подчистую.

Рассказ Николя выглядел вполне складно. То-то вся та история с журналистской славой показалась ей нелепой. Но как теперь доказать невиновность Кирилла? Только если Каплин поможет. А станет ли он помогать сопернику?

Дарью пугала мысль о том, как порой все в жизни шатко. Не поехала бы она во Францию, не нашла бы родных Оливье и не понравилась бы настолько Николя, никто бы ничего не узнал. А еще говорят, что все тайное становится явным… Сколько подобных преступлений так и остаются не раскрытыми, а совершившие их – безнаказанными!

Она посмотрела на Николя. Тот сидел с самодовольным видом, и кажется, совершенно не осознавал, насколько страшно его злодеяние. Почти что библейский Каин…

Вот это поворот! Дарья никак не ожидала, что своим приездом заварит такую кашу в этом тихом местечке.

– Выходит, тебе плевать не только на брата, но и на мать, и на бабушку, которой ты своим поступком причинил ужасную боль… Даже если не понесешь заслуженного наказания, тебе теперь с этим жить… Покажи, хотя бы, Марии Владимировне, его могилу.

Дарья вдруг повернулась к Василию.

– А вы ведь все знали… Иначе кто еще мог помочь переправить тело сюда из России и организовать похороны.

Тот глядел прямо и бесстрастно.

– Зачем?

Она не ждала ответа, и так понятно – деньги… А может преданность господину. В любом случае это уже не ее дело.

Пока самолет уносил ее на родину, Дарье с трудом удавалось усидеть на месте. Все-таки уезжать домой было радостно! Кто знает, не ждала ли ее участь несчастного Оливье, останься она во Франции дольше. Там ее преследовало ощущение, словно она подранок, спрятавшийся от охотника. Вроде и не убили, но и жизни теперь никакой, и в любой момент собаки могут найти по следу… Когда взлетели, это странное чувство, наконец, пропало. Неужели она, правда, улетает живая и невредимая? Первое время Лисневскую переполняли эмоции, а именно ликование. Она гордилась собой. И еще чувствовала себя достойной Каплина. Она сейчас была почти как он! Она распутала это дело! Потом накрыло отчаяние.