Елена Тюрина - Заговор Высокомерных

Январь 1917 г., Рязанская губерния, Российская империя

Что явилось причиной пожара – никто потом точно сказать не мог. Просто вдруг среди глубокой январской ночи имение графа Алексея Волговского вспыхнуло, как огромный костер. Зарево было видно далеко по округе. В окрестных деревнях стало светло почти как днем. Крестьяне, завидев из окон, что небо над ними посветлело и приобрело зловещий багровый оттенок, повыскакивали из хат кто в чем был, толпились на снегу, переговаривались. Но направиться в сторону полыхающей усадьбы мало кто решался. Все-таки леса кругом, морозы стоят страшные, волки от голода совсем обнаглели. Поняли только, что барский дом горит. А что там случилось – бог его знает.

Люди потом долго шептались, будто пожар – дело рук нечистой силы. То ли ведьма какая графский род прокляла, то ли колдун. Да мало ли, что народ наплести может.

В том пожаре много дворовых погибло. Кто задохнулся, кого завалило балками рухнувшей крыши. Сам граф остался невредим. А вот его малолетняя дочь Ксения исчезла. Ни среди мертвых ее не нашли, ни среди живых. А еще болтали, будто бы очень ценная награда у барина была, самим императором врученная. И она тоже как в воду канула.

После всего случившегося жальче всего было пропавшую девочку и белого жеребца, заживо сгоревшего на конюшне. Конь метался, бился в огненном аду, а потом застрял передними копытами в стене и так и погиб.

Варвара, нянька маленькой Ксении, клялась и божилась, что лично девочку из огня вынесла. А куда потом дитя делось – знать не знает. Будто сквозь землю малышка провалилась. Хотя куда может деться ребенок пяти лет от роду сам по себе?

Говорят, что усадьбу на самом деле спалили революционеры, хотя революция-то грянула больше, чем через месяц [1] Февральская революция 1917 года в России – массовые антиправительственные выступления петроградских рабочих и солдат петроградского гарнизона, приведшие к свержению российской монархии и созданию Временного правительства, сосредоточившего в своих руках всю законодательную и исполнительную власть в России. Революционные события охватили период конца февраля – начала марта 1917 года (по юлианскому календарю, действовавшему в то время в России). . Как бы там ни было, а никто в том злодеянии так и не признался. Граф сначала в другое имение перебрался – на север. Женился, сын у него родился. А через год, как полыхнула гражданская война, так и вовсе за границу с семьей подался.

Потом большевики в поместье Волговских сделали клуб, а чуть позже – поселковый совет. Но местные старожилы из тех, что помнили графа, не переставали сокрушаться, да молодежи рассказывать, каким он был добрым и щедрым барином. А дочку его считали с тех пор погибшей. Распустили слух, будто дух девочки саму усадьбу и окрестные села оберегает. Между собой вспоминая Ксению, величали ее «маленькой хозяйкой» или «юной госпожой». Никто и не догадывался, что жива тогда осталась Ксюша и невредима…

2020 г.

Торт этот был поистине невероятным. И дело вовсе не в его исполинских размерах. Таких огромных тортов Мила в своей жизни видела предостаточно, начиная с двадцати пяти килограммового кремового гиганта на ее первой свадьбе. Куда больше поражал его черный цвет. Да, торт был именно черный, и еще сверкал совершенно гладкой, почти зеркальной поверхностью, в которой, если приглядеться, наверняка можно было увидеть собственное отражение. Это похлеще до блеска натертой плитки в ванной ее свекрови!

Одну половину торта словно бы укрывал отрез ярко алой ткани, при взгляде на который вспоминалась цитата из «Мастера и Маргариты» о прокураторе Иудеи и его белом плаще с кровавым подбоем [2] Имеется в виду цитата из романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита»: «В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца ирода великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат». . Кроме того, этот кондитерский шедевр украшали белые лилии, не отличимые от живых цветов, а также крупные перламутровые бусины, походившие на жемчуг. А нижнюю часть каждого из трех ярусов оплетал серебристый узор в виде тончайшего изысканного кружева. По мнению журналистки, употреблять в пищу такое произведение искусства было сравнимо с вандализмом.