Domi Tim - Откровение по улице Огнева, дом двадцать шесть

— Так мы идём не на смотровую площадку?

— Нет, лучше. Мы идём на крышу.

Слава остановился перед несколькими многоэтажками. Я вручную насчитал там шестнадцать этажей. Без сомнения, они оставались самыми высокими зданиями в городе. Слава показывал на дом, где возвышался герб Советского Союза. Месяца три назад я наткнулся в Сети на рассказ одного из сталкеров об этом месте.

— И на шестнадцатый этаж придётся идти пешком?

— А где твой энтузиазм?

— А где твои правила, правила, правила, — рассмеялся я. — Туда нельзя, сюда нельзя, а теперь сам тащишь меня на крышу.

— Так ты не хочешь идти? — бросил мне вызов Слава.

Я первым вошёл в дом. Третий по счёту подъезд оказался самым современным. И обжитым. По брошенным окуркам и обёрткам я понял, что маршрут пользовался популярностью у сталкеров. Оставалось надеяться, что сегодня на крыше мы никого не встретим. Общаться с посторонними я не стремился, не желал слушать чужие разговоры. Я сделал исключение только для Славы. Тем более он правда хотел меня развеселить, заставить подумать о чём-то другом, убрать подальше образ мёртвой женщины. Впервые с тех пор, как мы с ним познакомились, я видел в нем столько решительности и энтузиазма.

— Часто ты здесь бываешь?

— Каждый раз, когда приезжаю в Припять, — ответил Слава, преодолевая пролёт вслед за мной. — Я поднимаюсь сюда вечером, но…

— Нас начнут разыскивать, если задержимся, да-да, я знаю.

На шестом этаже я начал ныть, ноги болели, дыхания не хватало... Слава толкал меня в спину, посмеивался, говорил, что стоило меньше ездить на лифтах. Он смотрел на меня. Часто. Его взгляд скользил по лицу, как солнечный луч, заставляя меня краснеть. На девятом этаже мы нашли настоящее паучье гнездо, клубок паутины, в которой я разглядел двух особей и остатки их пирушки.

— Господи боже, вот и наступил момент, когда мне придётся признаться… Пипец как боюсь пауков! — причитал я, прижимаясь к перилам, чтобы оказаться подальше от них.

Я любовался тем, каким легким Слава оказался человеком, как подхватывал мои слова, угадывал реплики, и осторожно касался, заботливо. Я боялся разрушить то, что между нами происходило, и, наверное, от нервов болтал, как будто внутри меня установили словесный шланг. Не останавливался, не прекращал с ним беседовать, пересказывая всё, что видел.

На шестнадцатом этаже мы обнаружили открытый люк, к нему вела вертикальная лестница.

— Давай я первый? — предложил Слава.

— Конечно, лезь давай, ты здесь хотя бы раньше бывал.

Он стащил с плеч рюкзак, отдал его мне и полез наверх. Я даже не знал, куда ещё смотреть, кроме как на его ягодицы. Слава справился быстро: раз, два подтянулся на руках и уже протягивал мне руку, чтобы забрать рюкзак. Я преодолел две ступеньки, половину пути, чтобы дотянуться до него. Передал сначала его рюкзак, затем свой. Так, теперь вверх, дальше. Конечно, я посмотрел вниз, на пролёты лестниц, теряющиеся из виду в темноте.

— Высоты тоже боишься? — позвал Слава.

— Н-нет, до этого момента мне казалось, что не боюсь.

— Поднимайся, Александр.

— Поднимаюсь я, поднимаюсь!

Ватными ногами я ступил на последние две ступени и выглянул на крышу. Опёрся на кусок свернувшегося рубероида, схватил Славу за локоть другой рукой и оказался наверху.

— Фух, вот я и сделал это!

— Какой молодец, — Слава даже пару раз хлопнул в ладоши. — Пойдём. Только близко к краю не подходи, чтобы нас не заметили внизу. Ну, мало ли, какой-нибудь забредший патрульный. И не хочу, чтобы ты свалился.

— Очень смешно.

Метра два не доходя до края крыши, я рассмотрел вдалеке Чернобыльскую станцию. Сразу узнал её по характерному металлическому саркофагу. Но станция не смогла надолго удержать моё внимание. Под нами раскинулся пустой город. От осознания, что вся эта местность фактически безлюдная, куда ни посмотри, буквально дух захватывало.

— Красота. Хотя смертоносная, если вспомнить, сколько там… — Я повернулся к Славе и умолк. Он сел прямо на крыше, поджав под себя ноги.

Недолго подумав, я сделал то же самое, устроившись рядом с ним. Наконец-то, впервые за весь вечер получилось свободно вздохнуть. Мёртвый город и ядерная бомба под куполом не трогали меня так сильно, как женщина в той квартире. Я обрадовался, что засунул эту историю поглубже хотя бы сегодня. Банально любовался, медленно осмысляя, как далеко оказался от привычного мегаполиса. Может быть, Припяти стоило дать шанс? Если бы я мог запечатлеть этот момент в памяти навсегда, а ещё достать смартфон и сфотографировать Славу. Сегодня он последний день оставался моим гидом, и от завтрашней неизвестности в наших с ним отношениях меня бросало в жар.