Наталия Костина-Кассанелли - Найти, чтобы потерять [litres]

Я вскочил и начал мерить шагами тесный предбанник. Внезапно двери распахнулись и она вышла.

– Что? – нетерпеливо спросил я.

По лицу девушки блуждало странное выражение.

– Лева, – сказала Ирочка тихо и подняла на меня глаза. – Знаешь, Лева… она сказала, что я беременна! Совершенно точно беременна! Мы сделали тест! Даже два теста, чтобы наверняка! И врач сказала, что со мной все хорошо, вот!

– Оп-па, – только и вымолвил я, игнорируя «все хорошо». – Ира! И что же теперь делать?!

– Радоваться, наверное! – И Ирочка улыбнулась.

– Ира, – бубнил я, плетясь следом и переживая, как будто сам был нежданным отцом: – Ира, наверное, надо об этом сказать?..

– Конечно! Непременно надо сказать! Но только не сейчас… пока не время… И ты, пожалуйста, ничего никому не говори!

– Нет, он все-таки негодяй! – бормочу я. – Негодяй!

Я вспоминаю, что не далее как вчера ввечеру нарвался на эту парочку: Светка за рулем, ремень безопасности на гордо выпяченном вперед бюсте, словно орденская лента императрицы… шальная императрица, не иначе!.. а рядом – Даниил, тоже донельзя довольный собой. Едут развлекаться в город, потому что развлечения здесь уже приелись!

– Кто негодяй? – вскидывается Ирочка.

– Отец твоего ребенка негодяй! – рублю я.

– Почему?! – Девушка спотыкается и едва не падает, но я, слава богу, успеваю вовремя подхватить ее под руку.

– Ира, тебе надо быть осторожной!

– Почему – негодяй?! – продолжает настаивать она и выдирается из моих дружеских – и никаких других! – объятий с неожиданной силой.

– Да потому что! – резко говорю я. – Как он мог с тобой так поступить?!

Она смотрит на меня недоумевающе, потом останавливается, садится, мотает головой, будто хочет что-то сказать, но закрывает ладонью рот и…

– Меня опять тошнит! – жалобно восклицает она. – Лева, я тебя умо… умоляю… не говори больше таких вещей…

– Не говори правды, не издавай книг… иди у всех на поводу! Да что сегодня за день такой! Ира, я ему морду набью!

– Лева! – Она пугается. – Ты с ума сошел?! Ты этого не сделаешь! Николай Ник…

– Да плевал я на Николая Николаевича! – ору я. – Пусть делает что хочет! Расторгает контракт, ничего не платит, подает на меня в суд, в конце концов! Н-е-ет… но этому типу я все-таки набью морду!..

– Лева… мне нехорошо, – слабым голосом стонет Ирочка, и я бережно веду ее к скамейке, усаживаю, не зная, что делать: вести Уточку обратно в медпункт или же в номер? И уже туда вызывать эту самую врачиху, которая легкомысленно заявила, что с нашей Уточкой все хорошо! Ничего хорошего, судя по ее виду!

– Давай я отведу тебя и уложу в постель! – говорю я, и она лишь кивает, соглашаясь. Но тут же и восклицает:

– Лева! Никто не должен об этом знать! Никто! Ты не представляешь, как это опасно! Для всех! И поклянись, что ты с ним ничего не сделаешь! – еще горячее, чем прежде, вскрикивает она.

– Сегодня – точно ничего… – соглашаюсь я. – Потому что сегодня его тут нет! Пока нет, – зловеще намекаю я, хотя уже потихоньку начинаю остывать. Действительно, кто такой мне этот Даниил, что я так рассвирепел? Ну, хлыщ… ну, в самом деле негодяй – и что дальше? Если Ирина так уж хочет родить от него ребенка, то пусть рожает себе на здоровье! И еще они могут помириться… если он узнает, что она беременна. Некоторые мужчины просто млеют от младенцев…

– Кого нет?.. – осведомляется Ирочка отсутствующим голосом, цепляясь за мою руку и тут же на ней повисая.

– Даниила твоего нет…

– А при чем тут?.. – Она смотрит на меня сначала недоумевающе, а потом отворачивается, и я созерцаю только ее покрасневшие шею и часть тонкой спинки с трогательными лопатками в вырезе легкой кофточки. – То есть… я хотела сказать… Отведи меня ко мне… к нам… отведи меня в номер. Да, очень душно после этого дождя… И я хочу кофе. И еще хочу что-нибудь такое… кисленькое. Лимон? Нет, лучше апельсин…

Мы не торопясь, медленно и плавно движемся по дорожке, и всю дорогу Ирочка что-то лепечет, и щебечет, и болтает обо всем подряд: о погоде, о тучах, о собирающемся снова дожде, об озере и рыбалке, на которую хотела бы снова пойти, об осени, которая уже вот-вот… о том, что хочет еще научиться кататься верхом – как это она упустила такую возможность? – и о том, что сегодня мы, наверное, после обеда не будем играть в гольф, потому что… ну сам понимаешь!.. О лимонах и испанских апельсинах, сиесте и ее пользе, о том, что она не понимает, почему ее должно тошнить и почему это вообще происходит вот так, о розах, мимо которых мы проходим, и снова о рыжей полиционерше с такими дивными волосами, которая произвела на меня неизгладимое впечатление, – интересно, у нее есть дети? А если есть, рыжие ли они? И что ей абсолютно все равно, мальчик у нее будет или девочка, хотя лучше бы, конечно, мальчик… потому что мальчиков она как-то больше понимает…