Наталия Костина-Кассанелли - Найти, чтобы потерять [litres]

– Я хочу этот перстень! – с угрозой в голосе повторил Юрий Чурбанов. – Я хочу его любой ценой! Слышишь? Любой!

В декабре смеркается быстро. В четыре часа дня уже совершенно темно и даже фонари перед престижной ведомственной многоэтажкой не могут полностью разогнать тьму, их свет едва пробивается сквозь густой занавес валящего снега. В цирке суета и генеральные прогоны перед новогодними выступлениями, на улице – тоже генеральная репетиция Нового года…

Два высоких, крепких молодых человека спокойно входят в охраняемый подъезд: один широко распахивает двери, чтобы пропустить второго с огромной пушистой елью в руках.

– Заноси! – командует он.

– К кому? – вскидывается вахтер, когда-то служивший прапорщиком.

– К Ирине Николавне Бугримовой! – бодро докладывает тот, что распахнул обе створки. – Квартира сто семнадцать! Какой этаж, отец?

– Седьмой, седьмой, – засуетился страж. – Да в этот лифт не поместится! Я вам щас грузовой вызову!

– Хорошо! – согласился второй, лица которого было совсем не видать за еловыми лапами. – Грузовой в самый раз будет!

– Дома она? – поинтересовался первый.

– Да с утра как ушла Ирина Николавна, так и нету! Да вам откроют, откроют, там домработница завсегда…

Домработнице час назад, как раз во время трансляции хоккейного матча, который бывший прапор не отрываясь смотрел по крохотному телевизору, упрятанному под стол, позвонили и сообщили, что сын сломал ногу и нужна операция, поскольку перелом у мальчика сложный. Женщина даже не стала отзваниваться хозяйке – мгновенно собралась и помчалась на другой конец Москвы, по названному ей адресу. Так что в квартире на седьмом этаже гарантированно никого не было…

Знаменитая дрессировщица львов и, в отличие от парвеню Брежневой, истинная светская львица Ирина Николаевна Бугримова вернулась домой совсем поздно, – но усталость как рукой сняло, когда она разглядела неладное: наружная дверь в ее апартаменты – бронированная, сверхнадежная – была лишь притворена. Квартира была умело вскрыта, а внутри жилья все было перевернуто снизу доверху. Впрочем, грабители не взяли ничего из того, чем прельстились бы обычные домашние воры: ни мехов, ни аппаратуры, ни коллекционного фарфора, ни даже картин. Воры, без сомнения, были квалифицированными и явились по точной наводке. И они нашли то, что искали, – хорошо скрытый тайник с коллекцией драгоценностей. Сейф был выпотрошен, бриллианты и перстень – бесценный перстень Борджиа, украшенный великолепным звездчатым рубином, – пропали.

Ирина Николавна Бугримова онемевшими пальцами накручивала диск, чтобы вызвать милицию и заявить о пропаже. У распахнутой настежь двери ее квартиры стояла огромная пушистая ель – оставленный ей кем-то новогодний подарок.

– Дорогой мой Лев Вадимович… – Господин Никитич постукивал пальцем по ровно сложенной стопке распечатанных страниц, то есть по моей рукописи. Другой рукописи – не его биографии. – Сейчас я вам сделаю предложение, от которого вы не сможете отказаться. И вы не откажетесь, – веско проговорил он. Настолько веско, что мне даже стало как-то не по себе.

Впрочем, нельзя сказать, чтобы я испугался Ник Ника, – с чего бы мне было его бояться? Тем паче никакого криминала за мной не водилось… и даже нашего знаменитого договора я вроде не нарушал!

– Ваш как бы исторический роман, безусловно, оригинален и, возможно, во многих местах попадает… как бы это выразиться… в точку? В яблочко? Ладно, вы меня поняли. Но в целом я бы охарактеризовал этот литературный труд как немыслимое, эклектическое нагромождение фактов и ваших диких домыслов, сваленное в одну большую кучу… Не перебивайте меня! – нервно сказал он, хотя я об этом и не помышлял.

Когда я обижаюсь – а сейчас на Ник Ника стоило обидеться, – то надолго замолкаю, чтобы обдумать и выстроить уничижительные аргументы… хотя он, безусловно, был прав: мои исторические зарисовки суть нездоровая эклектика, пусть и возведенная вокруг достоверных фактов. Но вокруг одного и того же каркаса можно соорудить и современный истребитель, и чучело динозавра! Все зависит лишь от манеры исполнителя. У меня собственная манера – но что, интересно, так задело Ник Ника, который настолько завелся? И что за предложение, от которого я не смогу – или не посмею отказаться? Сгораю от нетерпения услышать!