Мэри Кларк - Кто-то выслеживает. Не плачь, моя красавица

Когда Сид вошел к себе, красная лампочка на телефоне мигала. Он сразу нутром почувствовал, что это Боб Кёниг. Президент компании «Уорлд Моушн Пикчерс» славился тем, что звонил по делам в нерабочее время. А это могло значить только одно: решение относительно Черил и роли Аманды принято. Сид сразу вспотел.

Одной рукой он потянулся за сигаретой, другой взялся за трубку. И буркнув: «Сид Мелник», зажал трубку щекой и плечом и успел раскурить сигарету.

— Хорошо, что ты связался со мной сегодня, Сид. А то я уже перенес разговор на шесть часов утра.

— Я бы уже не спал. Кто может спать в нашем бизнесе?

— Лично я сплю как бревно. Сид, у меня к тебе пара вопросов.

Сид уже был уверен, что с ролью для Черил ничего не вышло. Даже красный огонек на телефоне мигал как-то зловеще. Но у Боба, оказывается, к нему вопросы. То есть решение еще не принято.

Он ясно представил себе, как на том конце телефонного провода Боб сидит дома, развалясь в кожаном вращающемся библиотечном кресле. Боб не из тех, кто руководствуется сантиментами, недаром он сумел занять место президента большой киностудии. Пробы, которые сделала Черил, были отличные, с надеждой подумал Сид. Что же дальше?

— Давай сюда свои вопросы, — сказал Сид притворно развязным тоном.

— Мы все еще не можем выбрать между Черил и Марго Дрешер. Ты ведь знаешь, запустить сериал — дело непростое. У Марго — имя. Черил прекрасно вышла на пробах, возможно даже лучше, чем Марго, хотя я откажусь от этих слов, если что. Но Черил за последние годы ничего выдающегося не сделала, и ей все время припоминают провал на Бродвее.

Опять эта проклятая пьеса. Перед глазами Сида проплыло лицо Лейлы. Как она тогда орала на него «У Элейн»! У него руки чесались шмякнуть ее по голове чем-нибудь тяжелым, чтобы навсегда замолчал этот издевательский, убийственный голос.

— Спектакль ставился под Лейлу. А что в последний момент ввели Черил, это целиком моя вина.

— Сид, это мы, ты да я, уже все обговорили. Буду с тобой предельно откровенен. В прошлом году, как писали все светские обозреватели, у Марго Дрешер были кое-какие неприятности с наркотиками. Публика теперь неважно относится к кинозвездам, которые половину жизни проводят в реабилитационных центрах для наркоманов. Я хочу, чтобы ты сказал мне начистоту. За Черил не числится ничего такого, что может поставить нас в неловкое положение, если мы остановим выбор на ней?

Сид сдавил телефонную трубку. Черил вырывается вперед! От взыгравшей надежды в висках у него застучало. Ладони намокли.

— Боб, я клянусь тебе…

— Все клянутся мне. Лучше возьми себя в руки и скажи правду. Если я решусь выбрать Черил, это не аукнется мне? Смотри, Сид, а то можешь поставить на себе крест, имей в виду.

— Клянусь. Клянусь могилой матери.

Положив трубку, Сид сидел на диване, сгорбившись и закрыв лицо ладонями. Потная одежда липла к телу. Перед ним опять замаячило золотое колечко — только руку протянуть!

Но на этот раз спасение должна принести не Лейла, а Черил.

Уходя от Элизабет, Дора сунула в карман своей кофты полиэтиленовый пакет с анонимным письмом. Они решили, что Дора снимет с него копию у себя в офисе, а утром Элизабет отвезет оригинал к шерифу в Салинас.

Окружной шериф Скотт Элсхорн часто приезжал ужинать в «Кипарисы». Он дружил еще с первым мужем Мин. На его здравый смысл и тактичное молчание всегда можно было положиться, если случалось что-нибудь из ряда вон выходящее, вроде пропажи драгоценностей. Лейла его обожала.

— Понимаешь, драгоценности — одно дело, анонимки — совсем другое, — задумчиво проговорила Дора.

— Понимаю. Но Скотт хотя бы посоветует, куда сунуться с этим письмом. То ли на экспертизу отправить, то ли сразу передать окружному прокурору в Нью-Йорке. В любом случае, я хочу, чтобы у меня осталась копия.

— Тогда это надо сделать сегодня же вечером, пока Мин нет в офисе. Не дай Бог, если оно попадется ей на глаза. Мы не можем так рисковать.

Она собралась уходить.

— Ты не веришь, что Тед виновен, Сэмми? — Элизабет обняла ее за плечи.

— В чем? В преднамеренном убийстве? Нет, в это я не могу поверить. Даже если он кем-то увлекся, какой ему смысл убивать Лейлу.

Доре все равно надо вернуться в офис. Стол ее завален письмами, на полу мешки с неразобранной корреспонденцией. Если Мин увидит, ее удар хватит.

На тумбочке рядом со столом стоит на подносе почти нетронутый обед. Странно, последние дни ей совсем не хочется есть. Семьдесят один год это, конечно, возраст, но дело не в нем. Она еще не оправилась после операции, а тут смерть Лейлы… И она не выдержала, сломалась. Жизнь как-то утратила прелесть, пропал прежний азарт, которым ее все время поддразнивала Лейла.