Елена Басманова - Бомбейские чудовища

— Хотим, конечно, хотим, — раздались нестройные выкрики.

— В таком случае прошу не вступать в дальнейшие препирательства. Не надо размножать недоразумения.

— Истинная правда, Олюшка, — улыбнулся господин Либид.

— Кстати, хотите новый анекдот? — встрепенулся Фалалей. — Он как раз об этом! Приходит к доктору женщина и просит сделать аборт, а забеременела она от любовника Жоржика. На следующий день приходит другая — и тоже с такой же просьбой, и тоже любовница Жоржика. И так несколько раз. Затем приходит жена Жоржика и просит излечить ее от бесплодия. Доктор удивлен и просит придти самого Жоржика. «Как же так, — спрашивает он, — почему ваши любовницы от вас беременеют, а жена — нет?» Тот отвечает: «Потому что Жоржики в неволе не размножаются»…

Сотрудники журнала «Флирт» дружно расхохотались, сдержанно улыбнуться изволила госпожа Май.

— Ну вот, — переждав всеобщее веселье, сказала она, — из-за ваших пререканий забыла самое главное. Сегодня утром мне доставили пакет из следственного управления. В нем находился прелестный рассказ, написанный Львом Милеевичем Лапочкиным. И записка, в которой господин Тернов просит меня снисходительно отнестись к первому литературному опыту его подчиненного. И вы знаете, друзья, этот опыт оказался очень милым. Рассказ господина Лапочкина написан о любви, но в том ракурсе, которого так не хватает нашему изданию. Это любовь бабушки к своему внуку Джорджику… Нет, к Джонику. Родственные чувства могут быть тоже очень яркими, красивыми… Особенно если речь идет о таких истинно русских женщинах, как Дарья Эдуардовна Смит. Она прибыла в столицу для встречи со своим внуком — доктором Ватсоном. Да-да, представьте себе, с самим сподвижником великого Шерлока Холмса. Сколько препятствий ей пришлось преодолеть на этом пути. И развязка весьма неожиданна: ей-таки удалось прижать к груди близкое существо! Во время вальсирования с паяцем. А в язычке бубенчика, который он ей подарил, содержалась записка со словами почтительной любви, в том числе и любви к русскому языку. Потому что написана она была и на русском, и на английском.

— А я всегда думала, что про Холмса и Ватсона в Петербурге придумывает увлекательные истории наш писатель Петр Орловец, — протянула разочарованно Ася. — Где рассказ Лапочкина? Давайте я его быстро напечатаю!

— Отлично, такой подход мне нравится, — похвалила Ольга Леонардовна, — и прямо в номер ставьте, Антон Викторович. Тем более что у нас образовались свободные площади из-за неудач некоторых сотрудников. Я уверена, неудачи эти случайны, и в дальнейшем временный творческий кризис будет преодолен. Всех благодарю за внимание. Надеюсь, вопросов у вас больше нет.

— Вопрос есть у меня, — театральный обозреватель Синеоков выступил вперед, — кто все-таки убил этого мерзкого мещанина Трусова, из-за которого я натерпелся унижений?

— И у меня есть вопрос, — подхватил музыкальный обозреватель Лиркин. — Почему вы ничего не сказали о статье вашего любимчика Шалопаева? Он что, написал гениальный текст?

Ольга Леонардовна, направляясь к выходу в сопровождении Эдмунда Федоровича Либида, остановилась на пороге и обернулась.

— Все-таки придется вас всех для раскрытия возможностей подлинно красивой, спасительной любви к ближнему отправить на консультацию к великому Раджи-Бабаю. А пока вам глубины Тантры недоступны, наберитесь терпения. Господин Шалопаев самый перспективный автор, у него есть интуиция и чувство. Слог его несколько неровен, местами тяжеловат, но проницательность этого юного существа меня поражает. Господа, уже завтра, прочитав статью Самсона Васильевича, вы получите ответы на все ваши вопросы.

ПРЕСТУПЛЕНИЕ ПО СТРАСТИ

ВЕЛИКАН В МАСКЕ

Кто из нас не падал? Кто из нас не спотыкался на ровном месте и не оказывался ниже той нормы, которая одна и есть опора и ценность нашей жизни? Каждая из вас, дорогие мои читательницы, была в роли утешительницы и милосердного ангела для падшего мужчины. Но падение подстерегает не только маленького человека, иногда его жертвой становится и подлинный великан.

Сегодня я расскажу вам историю преступления по страсти, совершенного даже не одним человеком… В каком-то смысле великим был каждый из участников разыгравшейся трагедии. Трагедия эта достойна пера великого Эсхила. То же самое можно сказать о Еврипиде и Софокле, великих греках, на совести которых, видимо, тоже есть темные пятна. И лица которых от нас тоже скрыты древнегреческими масками.