Елена Басманова - Бомбейские чудовища

Однако испуганные красавицы уже исчезли за кулисами, и юнец в растерянности вертелся на месте. Так и не решившись, за какой из красавиц бежать, он обернулся к залу.

— Самсон! Сынок! Дитятко! — раздался еще один пронзительный крик.

Лапочкин проследил источник звука. Кричал пьяненький господин, сосед Эдмунда Федоровича Либида. Дородный господин силился привстать с кресла, но безуспешно. Пока Лапочкин пялился на крикуна, он не заметил, как на сцене оказались рыцарь и звездочет. Фалалей Черепанов и Гаврила Мурин схватили юнца за руки. Но тот вырывался и рыскал глазами по залу.

— Батюшка! Папенька! Где вы?

— Занавес! — закричали из ложи жюри. — Занавес!

Над головами стоящих на сцене флиртовцев послышался металлический скрежет, бархатное полотнище дернулось, но осталось на месте. Журналисты, с ужасом глядя вверх, съежились. Но тут заскрежетало где-то внизу — и все трое провалились в разверстую крышку люка.

В ожидании Ольги Леонардовны Май сотрудники «Флирта» томились по своим излюбленным уголкам. Тишину в редакционной комнате нарушал только художественный свист Лиркина: заложив за спину руки, музыкальный обозреватель вызывающее фланировал от окна к печке, не обращая внимания на хмурые лица сослуживцев. От дверей своего закутка за его передвижениями с состраданием следила блеклая машинистка Ася. Тучный обозреватель мод дон Мигель Элегантес подпирал печку, лицо его осунулось, и смотрел он в потолок.

Аля Крынкина рассматривала вместе с театральным обозревателем Модестом Синеоковым французский журнал.

Репортер Гаврила Мурин устроился около заместителя редактора Антона Треклесова. Репортер держал в руках блокнот, исчерканный цифрами, и зорко смотрел за пальцами Антона Викторовича, ловко и бесшумно двигающими костяшки счетов.

На подоконнике примостился переводчик Иван Платонов и, как всегда, что-то строчил на листе, водруженном на коленку. Возле другого окна, на стуле, сидел, обхватив голову ладонями, стажер Самсон Шалопаев.

Часы начали мелодичный перезвон, предшествующий бою, и тут послышались быстрые шаги и в комнату ворвался осыпанный снегом фельетонист Черепанов.

— Привет честной компании! — воскликнул он. — Эй, Данила, старый черт, где ты? Прими шубу!

За спиной неунывающего фельетониста появился конторщик Данила, который едва успел подхватить одежду, сброшенную Фалалеем.

— Что здесь за гробовая тишина? — фельетонист потер замерзшие руки. — Слушайте анекдот! Свеженький! — Он ловко вывернул на середину сотрудницкой свободный стул, с размаху плюхнулся на него и тут же выдал: — Возвращается муж домой и говорит жене: «Дорогая, я сейчас такую фильму видел, такую фильму! Сплошная эротика! Женщина стоит на стуле, а мужчина».. «Подожди, подожди, — просит жена, — я только попугая прикрою, а то он такой болтун, всему свету растрезвонит». «Нет! — истошно кричит попугай, — лучше вырвите мне язык, но я должен это слышать!»

Журналисты мгновенно развеселились, анекдот им понравится, он рассеял уныние, клубящееся в воздухе.

— Сегодня приглашаю всех на ужин! — торжественно продолжил Фалалей. — И хмурые лица мне не нужны. Тем более что карманы мои ломятся от денег. Вчера я был триумфатором! В подлинном смысле! Спас великую русскую литературу!

— А на нее кто-то покушался? — менее холодно, чем обычно, поинтересовалась Аля Крынкина.

— Несправедливость судьбы — вот кто покушался на нее! И вы это знаете! Ведь это вы, Алевтина Петровна, в понедельник, на нашем совещании пробудили во мне сострадание к Леониду Андрееву! Над его рассказом «Вот пришел великан» я плакал, когда у меня выпадала свободная минутка.

— Перестаньте паясничать, Фалалей Аверьяныч, — возмутилась Ася, — смеяться над горем грешно.

— А я и не смеюсь! Я проникся глубоким чувством! И благодаря мне одним несчастным человеком на Руси стало меньше! Истинное призвание Леонида Андреева испытывать смертельный, отчаянный ужас. А кто его спасет от этого ужаса? Чем ему загородиться от тошнотворных приливов отчаяния? Супруга его скончалась, он вдовец! И я обещал ему привести самую красивую женщину столицы. То есть обладательницу титула «Королева красоты». И я ее привел! Вчера кутили всю ночь. Андреев плакал от счастья. И Жозефина тоже. Я ее нашел, она мне обязана! Голая грудь — моя идея!

— Да уж, — хмыкнул Мурин, — полпуда грима на нее навесил.

— Ну и что? — Фалалей покосился на Самсона, — увидел настоящую Жозефину, да и свою малышку не хуже гримом украсил. А пари я выиграл! И деньги на праздник имею — всем на банкет прибыть во фраках!