Елена Басманова - Бомбейские чудовища

— Но, Ольга Леонардовна, — нерешительно вклинился Гаврила Мурин, — я тоже…

— Вам, Гаврила Кузьмич, выражаю благодарность, — холодно сказала госпожа Май. — В том числе и от лица следователя Тернова. Если б не ваша бдительность, беды не миновать.

— А почему ему такие почести? Что он такого успел? — возмутился Лиркин. — Я бы тоже смог найти взрывоопасное ведро!

— Прошу прекратить выкрики, — Ольга Леонардовна поднесла к глазам лорнет, как бы пытаясь получше рассмотреть ничтожное существо. — Господин Мурин, обнаружив подозрительное ведро возле дома, где квартирует звезда синема, велел дворнику вызвать полицию. И тем самым предотвратил несчастье. Слава нашего синематографа могла погибнуть.

— Да, и так мы все скорбим о гибели претендентки на звание «Королевы красоты», — развязно ввернул Фалалей, — я видел ее на сцене, прекрасна, что греха таить. И платьице ее, обнаруженное у проруби, узнал. Вот горе-то! Правда, Гаврила Кузьмич?

— Прошу соблюдать тишину, — напомнил о порядке Треклесов. — И извольте Ольгу Леонардовну не перебивать.

— Теперь о вас, Фалалей Аверьяныч, — угрожающе предложила госпожа Май, — судя по вашим выкрикам, вам не терпится услышать мое мнение о вашем очерке. Отчет о конкурсе красоты удался не вполне. Видимо, вы находились не в самой лучшей форме. Я не вполне поняла, почему вы отдали предпочтение какой-то инженерше Матвеевой. У вас что — с ней роман? От этой Матвеевой у меня буквально рябит в глазах, и об ее муже слишком много написано. К тому же выясняется, что муж Матвеевой мужем ее не является. Что за бред?

— Но я же не виноват, что Матвеевых на железной дороге работает несколько! А я имел счастье познакомиться с двумя инженершами и с одним инженером Матвеевым, но он оказался не тем, кто мне был нужен. А муки я претерпел от него несусветные. Разумеется, в адресном столе скандал я устроил, но где бы я взял нужного мне инженера Матвеева, если на конкурсе даже ненужного не было, потому что его жена, объявленная в конкурс, была не той, которая была заявлена в программе?

— Эта галиматья меня не касается, — рассердилась госпожа Май, — всех Матвеевых выкинуть вон из текста, и нужных и ненужных, и инженеров и инженерш. А добавить материала о победительнице. Главным персонажем очерка должна быть королева красоты, скрывавшаяся за псевдонимом Жозефина. Как я поняла, она молодая перспективная актриса.

— О да! — с жаром воскликнул Фалалей, — ее и сам Леонид Андреев оценил. И ее смелость. Появиться с обнаженной грудью! Такое мог только я придумать. Но она малоизвестна…

— Тем лучше, — непререкаемым тоном прервала госпожа Май. — Мы откроем новую звезду, к нам потянутся молодые таланты. Я надеюсь, Братыкин сделал снимки?

— Снимки есть и будут еще, — с готовностью заверил редакторшу Фалалей, вскочив, словно он не медля ни секунды собирается мчаться на поиски фотографа.

— Погодите, господин Черепанов, погодите, — осадила его редакторша. — Совещание еще не закончено. Дисциплина священна для всех.

Фалалей снова сел и преданными глазами уставился на мучительницу.

— Конкурс красоты был одним из двух главных событий уходящей недели, — продолжила госпожа Май. — Вторым важным событием был чемпионат по борьбе, за этот материал отвечал господин Мурин. Мы имели возможность сопоставить красоту мужскую и женскую. Однако, насколько мне известно, чемпионат не удался, и результаты его аннулированы из-за нарушения правил. Так что Гаврила Кузьмич находился в трудном положении, но с честью из него вышел. Он написал блестящий очерк о Древней Элладе.

— И, кроме того, Олюшка, — вклинился господин Либид, — отметь, что господин Мурин безупречно выполнил наше конфиденциальное поручение.

— Да, об этом я не забыла, поэтому господин Мурин получит наградные.

Фалалей заерзал на стуле, но не утерпел:

— Вообще-то я бы тоже мог…

— Держите язык за зубами, господин Черепанов, — со скрытой угрозой прервал его господин Либид, — вы знаете, что излишняя болтливость может сказаться на вашей карьере…

— А я что? Я ничего, я молчу как рыба… — Фалалей поник, стрельнув глазами на Самсона.

— Теперь по поводу рыб, — продолжила госпожа Май. — Иван Федорович, господин Платонов! Что это вы там строчите?

Платонов перестал писать на листе бумаги, водруженном на коленку, спрыгнул с подоконника и хмуро ответил:

— Доделываю заказанный материал. Поскольку вы, Ольга Леонардовна, лишили меня возможности заниматься изящной словесностью, то есть переводить французские произведения, я стремлюсь выполнить ваше непосильное задание. Перевожу с ветеринарского языка на русский писанину о брачных играх животных, которую вы поручили этому тупице Тоцкому.