Марина Серова - Штрихкод греха

— Ну да. А что ж тут такого? Мой вон тоже смолит одну за другой. Говорю ему, что вредно для здоровья, да куда там! «Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет!» Это его любимая присказка. А вы уже нашли убийцу Кости?

— Пока еще нет.

Я все еще продолжала смотреть на пачку сигарет. Потом перевела взгляд во двор. Там я увидела темно-синюю «восьмерку». Кажется, когда я была здесь в первый раз, автомобиль не стоял.

— Машина… во дворе давно стоит? — спросила я.

— Да… Ипполит ее оставил, когда уезжали они с Машей. Мой-то сейчас в командировке, завтра вернется, поставит ее тогда в гараж. Я ж ничего не смыслю в этих делах.

— А что, машина разве не Ипполита Алексеевича?

— Да нет, Ипполит ее у нас одолжил, куда-то ему ехать срочно надо было. А свою машину он продал. Деньги нужны были на операцию Маше, — объяснила соседка. — Продать-то продал, а денег все равно не хватило.

— А… вы говорите, что они поехали в Германию на операцию? — спросила я.

— Да, вчера улетели, — подтвердила соседка.

— Но ведь… денег же… не хватило… — растерянно проговорила я.

— Ну, значит, нашлись деньги, — Нинель Федоровна пожала плечами. — Очень уж Ипполит переживал за Машу. Постарался, значит, и нашел.

— А в какую клинику они поехали? — спросила я.

— Сейчас скажу. Вот тут Ипполит адрес оставил, сейчас.

Выйдя во двор, я стряхнула с себя оцепенение и поехала в аэропорт. Купив билет в Москву, я позвонила Кирьянову.

— Алло, Володь. Я срочно улетаю, — сообщила я.

— Куда, Танюха? — поинтересовался Кирьянов. — И почему так срочно?

— Володь, потом объясню, сейчас некогда.

Спустя два часа я уже была в Москве. В столице я взяла билет на Франкфурт-на-Майне — в записке, которую соседке оставил Ипполит Ямпольский, значился именно этот город.

В аэропорту Шереметьево я быстро заполнила декларацию. Собственно, и вещей-то с собой у меня никаких не было.

Полет на «Боинге», который принадлежал компании «Люфтганза», прошел на высшем уровне. Обслуживание в полете было выше всяких похвал. Предупредительные и очаровательные стюардессы изящно скользили между кресел и проходов, предлагая пассажирам всевозможные напитки и бутерброды. Но я весь полет была как на иголках.

Я едва дождалась того момента, когда аэробус приземлился во Франкфурте и к нему подсоединили длинную трубу-коридор, пройдя по которой пассажиры оказались в огромном зале.

Снова пройдя регистрацию, я наконец вышла из здания аэропорта. Я тут же села в такси, водитель которого — пожилой полный немец — услужливо распахнул передо мной дверцу. Я назвала адрес отеля, который был в записке, оставленной соседке Ипполитом Ямпольским.

Отель был средней руки, но производил благоприятное впечатление. Добротность и основательность — качества, присущие немцам, — чувствовались во всем, начиная от аккуратного фасада и заканчивая внутренним интерьером. Но я все это отмечала мельком, не задерживаясь на деталях.

Я подошла к стойке, за которой находился портье — мужчина среднего возраста, но совершенно лысый. Я поздоровалась и спросила:

— Скажите, где я могу найти Ямпольского Ипполита Алексеевича?

Портье полистал журнал.

— Господин Ямпольский поселился в двадцать первом номере, на втором этаже. Но должен вас предупредить, фрейлейн, что у господина Ямпольского траур, у него умерла супруга.

Портье что-то еще говорил, но я, не слушая его, почти побежала к широкой лестнице, которая вела на второй этаж.

«Значит, жертва была напрасна», — подумала я, уже подходя к двери, на которой красовался номер «21».

Я постучала и услышала глухой голос:

— Войдите.

Ямпольский сидел на широкой постели, обхватив руками голову.

— А-а, это вы, — сказал он, увидев меня.

Казалось, что он нисколько не был удивлен тому, что я оказалась прямо перед ним.

— Проходите и присаживайтесь, — сказал он бесцветным, лишенным всяких интонаций голосом. — А я вас ждал, — сказал он спокойно.

— Зачем вы это сделали, Ипполит Алексеевич? — спросила я. — Зачем вы убили Константина? И его водителя, — добавила я.

— Для того, чтобы спасти Машу, — ответил мужчина.

— Убить, чтобы спасти?

— У меня не было другого выхода. Маша была серьезно больна. Спасти ее могла только операция. Но она стоила баснословных денег. Ну, для нас баснословных. Для кого-то такая сумма не является запредельной. Я продал все, что мог, гараж, машину.

— И поэтому вы взяли машину вашего соседа? Да, Ипполит Алексеевич? «Восьмерку» темно-синего цвета. Вы что же, не понимали разве, что подставляете человека, вашего соседа?