Мария Воронова - Жертва первой ошибки

Башмачников отирался не в юридических, а в околовластных кругах, а там про достижения Федора никому не было известно, потому что он тщательно их скрывал и был интересен не былыми подвигами, а нынешними возможностями.

У Михаила Семеновича были друзья в прокуратуре, которые служат достаточно долго, так что в курсе, с каким багажом юный Федор Макаров влился в их стройные ряды? Ну так и обращался бы к ним, на кой черт понадобилось действовать через судью, да еще сидящую в декрете? Кто выбирает кривой и длинный путь, когда есть короткий и прямой?

Нет, гораздо логичнее предположить, что Башмачников знает и помнит, что Макаров в свое время раскрыл серию убийств, потому, что сам является преступником и, естественно, следил за ходом следствия, что совсем нетрудно в маленьких городках.

Федор нахмурился, припоминая. Он редко общался с Михаилом Семеновичем, а прислушивался к его разглагольствованиям еще реже, но психиатр любил поныть, как родина не ценит своих сыновей, в частности, такого талантливого специалиста и коренного ленинградца много лет мариновала в глубинке, прежде чем он добился места на кафедре благодаря своим уникальным трудам и грандиозным заслугам. Нельзя исключить, что этой глубинкой и был городок, где служил Федор. Или соседний. Да скорее соседний, до которого сорок минут езды на электричке. А может, и областной центр представлялся Башмачникову глубинкой, до него тоже езды было не больше часа.

И самое главное – на кой черт Башмачникову с Зейдой вообще потребовалось соваться в текущее расследование? Они не разработали готовой методики, чтобы испытать ее эффективность на конкретном деле, а у следствия не было фактов, анализ которых мог бы послужить к созданию этой самой новой методики. К чему вообще нужно это якобы сотрудничество? Только если водку вместе пить.

Или для того, чтобы следить за следователем и знать, что он не слишком близко к тебе подобрался.

Да нет, бред! Федор сел и встряхнулся, как собака. Из Башмачникова маньяк как из говна пуля. Типичный интеллигент с претензиями на гениальность, а может, действительно хороший специалист и талантливый ученый, просто всю жизнь не везло, вот он на закате лет и потерял сдержанность. И что плохого, если человек решил присмотреться к реальным случаям, прежде чем понять, куда двигаться в своей науке?

Просто он злится на Михаила Семеновича из-за того, что тот поссорил его с Ленкой посредством своей писанины, вот и ставит ему каждое лыко в строку.

Сейчас Татьяна привезет каталку, он дозвонится до Кузнецова, и выяснится, что Глашу консультировал совсем другой специалист, а Башмачников вообще в те годы не работал в медицинском институте.

Раздался стук колес, и жена показалась на пороге палаты с тяжелой каталкой.

– Не заезжай, я выйду! – крикнул ей Федор и встал на ноги. Опираясь на тумбочку, он сильно ее качнул, и Татьянин Диккенс шлепнулся на пол с глухим стуком.

Федор посмотрел на обложку – и вдруг понял, что его тревожило при воспоминании об Эдвине Друде. Там упоминалась негашеная известь, материал, который способен почти полностью растворить человеческую плоть.

Так не для этого ли Башмачников залил этой известью дачу, когда его попросили освободить чужую собственность? Зейда предположил, что подобных убийств не было зарегистрировано не потому, что маньяк орудовал в другом районе нашей необъятной родины, а потому, что имел возможность надежно прятать тела. Он выдвинул вполне перспективную версию, что маньяк был работником крематория, но ведь и в деревне тоже можно спрятать труп. И никто не найдет.

Посадил девушку в личное авто и повез, и разве бывшая пациентка с тобой не поедет? Да впереди машины побежит!

При этом психиатр ничем не рискует – если ты сам не вел записей о принятых пациентах, то любая из этих девушек точно постарается сделать все возможное, чтобы о ее контактах с врачом этого профиля не узнала ни одна живая душа. Тайного любовника не будет так скрывать, как визиты к психотерапевту.

Тогда, двадцать лет назад, Федору даже в голову не пришло, что жертв может объединять общий доктор. В те годы психотерапия вообще представлялась экзотикой, чем-то глубоко чуждым советскому человеку, ярким проявлением загнивания буржуазного строя. Если бы ему тогда сказали, что девушек убил личный психотерапевт, Федор счел бы эту версию такой же реалистичной, как и ту, что их убил инопланетянин. А скорее всего, Башмачников, бывший тогда полным сил интересным мужчиной на пороге сорокалетия, просто обольщал девушек, и все.