Александр Асмолов - Пыха

— Ну?

— Вот представь, в самый разгар великого праздника Исхода евреев из Египта, когда вся семья в сборе за праздничным столом, им докладывают, что смутьян, выдающий себя за нового царя Иудеи, пойман. Что мешает подержать его под арестом римлян, у которых нет традиции праздновать Песах? Почему нельзя ждать до утра? Верующим надо соблюдать вековые традиции и вкушать жертвенного ягненка, или бежать на заседание суда? Неделю ничего не предпринимали, а тут до утра подождать не могут. Странно. Ведь собрать верхушку, правящую страной не просто. В моем понимании это аналогично попытке собрать наш Верховный совет в полночь 31 декабря, под бой курантов. Если нужно было подождать, пока прокуратор приедет из своей резиденции, могли бы смутьяна подержать несколько дней в темнице. Впрочем, на этом странности не заканчиваются.

Олег вопросительно глянул на слушателя, но тот пожал плечами, не зная, что и возразить. Тогда спикер продолжил.

— Будет интересно, внимательно почитай первоисточники, и удивишься, что в ту ночь судили двух Иисусов. Один Мессия, а другой по прозвищу Варавва, а точнее — Бар-Авва, что можно перевести, как Сын Отца, который признался в убийстве. Его-то и помиловал прокуратор, а не призывающего к любви и всепрощению Иешуа. Тут я ничего не понимаю. Пришлось читать и разбираться.

Оказывается, Храм в Иерусалиме был не только религиозным центром, но и машинкой для зарабатывания и хранения денег. Не случайно на его территории была сокровищница. Да и сама территория Храма это несколько футбольных полей. Откуда деньги спросишь? Секрет прост — монополия. Только там можно приносить жертвы, и нигде более. Это платное удовольствие. Есть еще всякие сборы — войти в город, ступить в Храм… Тора запрещает изображения человека, а на римских монетах профили императоров. Тут менялы и нужны, иначе храмовые сборщики таких денег не возьмут. Где деньги, там охрана, ведь грабежи не выдумка современных гопников.

Покопался и нашел, что у левитов был специальный батальон охраны сокровищницы. Наследственный причем. Да и сам Храм в Иерусалиме — огромная крепость со многими постройками, высоченными стенами и десятком ворот. Значит есть посты, дозоры, караулы… Это еще одна служба постоянной охраны из представителей другого колена Израилевна. На большой праздник наверняка усиление охраны было, поскольку пришлый люд был разный, бузу затевать самое удобное время.

Не забывай, что при большом скоплении народа всегда были карманники, жулики всех мастей и, конечно же, антисанитария. Тут и рынок, и фастфуд, и скотобойня и благовония в лавочках. Братва из Рима тоже хотела свой кусок от этого пирога, так что с охраной в дни Пасхи в Храме все было в порядке.

— Не понимаю, к чему ты клонишь? — Навряд ли Иешуа мог спокойно громить менял и швырять их монеты на пол, как показывают в некоторых фильмах. Тут что-то не так. В Храме власть принадлежит первосвященнику, и он был заинтересован, чтобы стройные ряды менял быстро обслуживали стройные шеренги паломников. Кого же тогда изгнал Иисус? Оказывается — хананеев.

Оказалось, опять подвел перевод с арамейского. Хананеи это или заезжие торговцы, или чужаки. Думаю, что в данном контексте нужно было бы перевести, как иноверцы…

— Почему? — удивился Пыха.

— Потому что только при римлянах в Храм было разрешено входить всем язычникам. Демократия, понимаете ли! Рим очень терпимо относился к чужим вероисповеданиям, и никогда не принуждал завоеванные страны молиться своим богам. А иудеи не принимали такого оскорбления своей святыне, но вынуждены были покориться воли более сильного.

— И что это меняет?

— Хитрый перевод давно стал оружием в руках иудеев. Толмачи всегда были евреями и тихо делали свое дело, веками переписывая историю. Иешуа не был беззащитной овечкой, он пришел, чтобы стать царем иудейским. Не скрываясь, говорил о том прямым текстом. Фарисеи использовали его порыв чтобы очистить Храм от иноверцев, а когда он начал проповедовать на ступенях Храма о втором шаге — изгнании неправедных и пришлых, его убрали. Иешуа был врагом первосвященника и прокуратора, потому помиловали убийцу, а не Спасителя.

— Сейчас ты скажешь, — понял его мысль Пыха, — если стать на эту точку зрения, то все становится на свои места…

— Все, у меня батарейка села, — не стал полемизировать Олег. — Будьдругом, монитор разверни в сторону, а то в глаза светит.

В комнате стало тихо, как, впрочем, во всем доме и на всей улице. Лишь вдалеке иногда подавала голос какая-то дворняга.