Александр Токовенко - Груз-500 (таежный детектив)

Савченко, стряхивая снег с одежды и валенок, медленно подошел к «130-му» и снова оглянулся на темные деревья. В ушах все еще звучали крики неприятных черных птиц и звонкая дробь дятлов по сухостою. На миг ему даже показалось, что валуны, разбросанные по распадку, вдруг зашевелились и, как сгорбившиеся люди, стали приближаться, и их становилось все больше и больше. Казалось, они тянутся именно к дереву с черепом, тяжело переваливаясь своими большими горбатыми туловищами.

— Нет-нет, — громко сам себе сказал Савченко, приходя в себя от увиденного, — надо быстрее покинуть это проклятое место.

Но куда ехать после столь сложного перехода через Иннокентьевский перевал? Нужно было хоть какое-то время, чтобы успокоиться и все трезво обдумать. Открыв кабину, он забросил в нее топор, отошел на несколько шагов, взял сухую ветку и, разровняв в затишье снег, стал рисовать на снежной поверхности одному ему понятную карту. Ехать на север по обговоренному с руководством маршруту, ориентируясь на глубокий каньон Филаретовского ключа, — это опять затяжной спуск по крутякам в неизвестность. Туман закрывает низину каньона, и не видно, что там впереди. Сколько же потребуется времени для нахождения места разлива? А вдруг что-то случится с людьми или техникой? Ведь дело идет к ночи, а у всех силы на пределе. Мороз усилился, уплотнился туман.

Горный мастер стер снежный рисунок, подозвал бульдозериста ведущей «стотридцатки» Валентина Полякова, и они уже вдвоем стали намечать маршрут движения. Николаенко, сидевший во втором бульдозере, хорошо видел, как два человека, энергично жестикулируя, обсуждают создавшуюся ситуацию. Но когда Савченко разворачивался и махал рукой в сторону горного перевала, откуда они только что спустились с таким трудом, у Романа екало сердце: неужели ошиблись и снова придется ехать по крутизне еще несколько километров? Шевельнулась мимолетная обида на горного мастера, который не дал им хорошо рассмотреть останки погибшего человека. Парень не сомневался, что трагическая находка — это все, что осталось от бульдозериста Никиты Красавина, ушедшего с участка пострелять рябчиков. Тогда все поиски милицией и артельщиками участка даже с использованием вертолета не дали результатов.

Роману не хотелось смотреть в сторону глубокого каньона, откуда сейчас поднимались клубы тумана. Он подумал, что если бы Никита спустился к каньону на сто-двести метров ниже, то наверняка свалился бы в эту бездонную пропасть, в бушующее русло Филаретовского ключа. И уж тогда никто и костей его не нашел бы. А здесь, в лесу, деревья приняли его на себя, сохранили хоть что-то. «Надо бы все собрать, сообщить жене в Харьков да похоронить по-человечески, как у нас полагается. Вот где Красавин нашел свою смерть, видимо, так на роду было написано… Такой толковый мужик был! Закончил сельскохозяйственный институт, инженер-механик, работал на Украине на заводе, где запасные части для техники производят. Чего-то с руководством не поладил и ушел с должности главного механика завода. Ему и в артели большую должность предлагали: нет, говорит, по стопам отца пойду, а тот при узловой железнодорожной станции на угольном складе бульдозеристом был. Никита рассказывал, что когда он приходил к отцу на работу, то любил смотреть, как заправляют углем паровозы, а потом любовался ровными, как по линеечке уложенными буртами угля, а по верху каждого по всей территории склада проходы из досок, обложенные белыми камешками. Красиво смотрелось! А когда приходили вагоны с углем, отец снимал переднюю лопату с бульдозера и цеплял ковш, чтобы черную массу через себя в бурт перебрасывать. На работе его уважали за трудолюбие и порядок. И доплату к окладу двадцать процентов вручали.

Да и у Никиты в артели был особый статус. Обычно бульдозеристы изо дня в день грубой работой занимаются — толкают породу к промприбору. А он особо тонкие операции выполнял. Как говорят горняки, зачистку отработанного блока производил. Лучше него в этом деле никого не было. Однажды на полигон приехал сам председатель артели вместе с начальником участка. Они залюбовались работой Красавина и даже азартно советовали: «Давай вот здесь еще поцарапай, жми на лопату, не берет полностью — давай наполовину. Вот в этих уже отшлифованных, как монолит, блестящих черных камнях, в их порах и невидимых расщелинах и лежит золото!». Забрать его можно только умением и опытом. Из-под лопаты дым идет, а механизатор направляет бульдозер все ниже и ниже. Потом все, что нацарапал, толкает в прибор, да так осторожно — ни один грамм не потеряет. Через прибор прошло совсем мало мелкой массы, а заметно весь коврик в желтый цвет окрасило. До полутора килограммов в день намывали.