Батья Гур - Убийство в субботу утром

— Да, эта дамочка все прохаживалась по улице туда-сюда, стояла возле его дома. Он вышел в булочную, вернулся с батоном хлеба меньше минуты назад и тут встретил ее. Настоящая штучка: платье красное, сама черноволосая.

В трубке послышался шум автобуса, Михаэль переждал и спросил:

— Она вошла вместе с ним в дом? — Получив отрицательный ответ, спросил еще, не заметил ли Хильдесхаймер наблюдения.

— Кто? Старик? Ручаюсь, нет. Он шел, не поднимая головы, чуть в дерево не врезался. Он и красотку заметил, только когда она с ним заговорила. Мы не слышали о чем: стояли слишком далеко. Но он живехонек, никто не пытался на него напасть.

Михаэль промолчал. Наконец полицейский сказал:

— Тогда мы уезжаем. Увидимся завтра, хорошо? — Михаэль ответил утвердительно и повесил трубку.

На часах было четыре. Если самолет из Нью-Йорка прибыл по расписанию, дочь Нейдорф Нава должна была приземлиться час назад.

— Слушай, Иувал, — он повернулся к сыну, развалившемуся на диване с полузакрытыми глазами. — Я должен сначала разобраться с парой вопросов, а потом вернусь за тобой. Пойдем в кино. Что скажешь? — Мальчик пожал плечами, но Михаэль не поверил его напускному безразличию и заключил: — Значит, решено. Мне нужно позвонить, потом я уйду, но вернусь около восьми. Когда тебе завтра в школу?

— Час «Ч» — двадцать минут восьмого… — Иувал застонал. Он ходил в ту же школу, что и Михаэль. Почти весь преподавательский состав с тех пор переменился, но Михаэль по-прежнему испытывал теплые чувства к месту, где провел шесть лет в качестве пансионера и которому считал себя обязанным за все жизненные достижения. — И это в такую погоду! Даже пансионеры не успевают вовремя!

Треть учеников школы была пансионерами. Их тщательно отбирали по всей стране. Американским спонсорам их представляли как «одаренных детей из необеспеченных семей».

— Тебе много задали на дом? — спросил Михаэль, набирая номер Маргоа. Выслушать ответ Иувала ему помешал голос больничной телефонистки, он попросил соединить его с доктором Баумом. Доктор пообещал дождаться главного инспектора Охайона у себя в кабинете.

Иувал поднялся, спросил, нельзя ли поехать с ним. Голос звучал по-детски умоляюще, и Михаэль ощутил ту же грусть, как в тот день, когда впервые отвез сына в детский сад и оставил одного. Он объяснил, что это невозможно, но дал честное слово, что вернется к восьми.

— А к этому времени ты успеешь закончить домашнюю работу. По себе знаю, что задали целую тонну, правда ведь?

Иувал безутешно кивнул. Серые глаза с длинными ресницами с подозрением смотрели на Михаэля:

— А ты уверен, что успеешь к восьми?

Он недоверчиво улыбнулся, когда отец сказал: «Честное скаутское» — и поднял руку в скаутском салюте.

К восьми Михаэль не успел, и Иувал, указав на часы, укоризненно сказал:

— О кино можно забыть!

— Не волнуйся, успеем, — сказал Михаэль и потянул его к машине. Хотя он еще остановился по дороге купить громадный пакет попкорна, они успели как раз к началу фантастического фильма «Чужой» — Иувал мечтал его посмотреть.

Пока Иувал с увлечением глазел на экран, Михаэль мог расслабиться и дать отдых уставшим мозгам и ноющему телу. Уснуть надежды не было, визит в больницу слишком его встревожил. Баум позволил ему увидеться с Туболом, но, как доктор и предсказывал, от того не удалось добиться ни единого слова. Михаэль никогда раньше не бывал в психиатрической лечебнице, но сохранял обычное хладнокровие и каменное выражение лица, даже сидя возле кровати психического больного, свернувшегося калачиком и не издающего ни звука. Он пропустил первые пятнадцать минут фильма, не в силах отвлечься от мыслей о больнице.

Вначале сестра Двора утверждала, что не имеет ни малейшего представления, где Тубол мог взять пистолет. Но после настоятельных просьб припомнить, куда мог ходить Тубол, Баум, который сидел, дергая себя за усы, высказал идею, что Тубол мог повстречать садовника.

Михаэль навострил уши и стал расспрашивать об отношениях садовника с пациентами, а Баум принялся расхваливать Али. Как его найти, доктор не знал, но Али определенно живет в Дехайше. Охайон поежился при мысли о жутких условиях лагеря для беженцев, находившегося в получасе пути от Иерусалима. Заведующий хозяйственными службами, сказали ему, мог знать, как найти Али. Но он заканчивал работу в три. Да, они могут позвонить ему домой. Позвонили, Михаэль переговорил с ним, и тот сказал, что не может с ходу вспомнить все детали. «Даже его фамилию?» — нетерпеливо спросил Михаэль. Нет. Все записано в документах, но он не может выяснить прямо сейчас — он дома один с ребенком. Нет, в это время никто не может предоставить ему информацию. Нет, он не может взять ребенка и поехать туда прямо сейчас, в такую-то погоду. Да, Али работал в субботу, и тут собеседник проявил агрессивность: это внутреннее дело и нечего соваться. «А подождать нельзя?»