Батья Гур - Убийство в субботу утром

Михаэль сдержался и ради доктора Баума и сестры сохранил вежливый тон и терпеливое выражение на лице. Заведующий больничным хозяйством обещал прийти часа через два, когда вернется жена.

Михаэль перевел разговор на Еву Нейдорф. Нет, ни доктор Баум, ни сестра Двора не имели никаких контактов с Институтом. Доктор Нейдорф была специальным консультантом клиники, но они знали ее только в лицо.

Баум намекнул, что кое-кто в больнице поддерживал с Нейдорф профессиональные отношения. Михаэль сказал, что следствию важна любая деталь; сестра значительно посмотрела на Баума, и тот принялся в деталях описывать субботние события, упомянув молодого доктора Хедву Тамари: как она упала в обморок и как он выяснил, что она была одной из пациенток доктора Нейдорф. Он записал ее номер телефона на рецептурном бланке, который Михаэль сунул в карман.

Наконец приехал заведующий хозяйством, худой нервный очкарик. Он заявил, что должен вернуться домой через полчаса — он оставил ребенка с соседкой, так как не желал задерживать работу полиции и к тому же чувствовал себя лично ответственным за садовника, который работал в субботу с его разрешения; он надеялся, что Али ничего не натворил.

Из документов выяснилось, что фамилия Али — Абу Мустафа, и это все. Михаэлю еще раз объяснили, почему он работал в день субботний. Али выйдет на работу на следующий день, в понедельник утром. Да, они могут сообщить главному инспектору Охайону точное время его прихода. Они также сообщат ему обо всем, что привлечет их внимание. Если кто-либо из пациентов заговорит, сказала сестра Двора, она немедленно позвонит по телефону, который он ей дал. Баум скептически отнесся к такой возможности. Они оба подчеркнули, как важно, чтобы Михаэль не посещал больницу в полицейской форме. «Чтобы без нужды не тревожить людей; это касается и завтрашнего утра», — сказал Баум, провожая Михаэля к выходу; он притронулся к повязке на шее, ее краешек чуть виднелся поверх черной водолазки. Шел сильный дождь, было темно.

Нава Нейдорф-Зехави прилетела, но малыш плакал не переставая всю дорогу из Чикаго до Нью-Йорка и из Нью-Йорка до Израиля, и она страшно измучилась. Ее муж попросил Михаэля дать ей выспаться и подождать с разговорами до окончания похорон.

Он записал на листочке название фирмы, которая вела дела Евы Нейдорф, — «Зелигман и Зелигман». Контора не отвечала, и Михаэль набрал домашний номер. Ответивший ему Зелигман собирался уходить, но обещал первым делом с утра подготовить папку с документами.

Прокрутив все это в голове, Михаэль вытянул ноги и украдкой взглянул на Иувала. Мальчик был захвачен происходящим на экране. Выражения его лица нельзя было разглядеть, но тело напряглось, а попкорн лежал, забытый, на коленях. Михаэль принялся смотреть фильм и через несколько минут увлекся сюжетом: семеро землян обнаруживают во время космического полета, что к ним присоединился восьмой попутчик — существо с другой планеты. Даже не существо, а враждебное присутствие, которое невозможно определить, поскольку оно по желанию может изменять форму. Одного за другим оно уничтожает землян, которые не могут бороться с ним, потому что не знают заранее, чье обличье оно примет в следующий раз.

Надежда поспать часок улетучилась. Обычно ему было скучно смотреть фантастические фильмы. Он интересовался прошлым, а не будущим, как однажды в шутку объяснил Иувалу. Но эта картина задела его за живое, напомнив о событиях последних двух дней. Наблюдая подозрения и страх семи космонавтов, он не мог не вспомнить слова Хильдесхаймера в конце заседания ученого совета: «Мы не сможем жить, как прежде, если это преступление останется нераскрытым. От нас зависит слишком много людей, мы должны знать, кто из нас способен на убийство».

Выходя из кинотеатра, Иувал спросил отца, понравился ли ему фильм.

— Ничего страшнее в жизни не видел, — машинально ответил Михаэль — и увидел благодарное выражение, расплывшееся на лице сына.

— Бывают и пострашнее, — сказал Иувал.

— Я вчера прочел о тебе в газете — какой ты важный и какое у тебя важное дело! — сказал Иувал.

Он стоя допил кофе, сунул в рюкзак сандвич с сыром, который отец протянул ему, и объявил, что готов. Михаэль поставил кофейную чашку и тарелки в раковину. На часах было семь утра, а мальчику в школу к восьми двадцати.

— Машин сейчас мало, приедешь с запасом.

— Ты не можешь мне рассказывать о деле, — серьезно сказал мальчик, — но я только хотел спросить, что делает психоаналитик. — Он старательно выговорил слово по слогам.