Батья Гур - Убийство в субботу утром

Михаэль собрал ключи, сигареты и бумажник, положил в карман куртки и улыбнулся сыну:

— Он как психолог. Когда твоя мать и я расстались, ты был маленьким и ходил к женщине в детский медицинский центр, играл там со всякими игрушками и разговаривал с ней. Помнишь?

— Помню, — ответил Иувал, лицо его вытянулось. — Я ходил туда из-за моей учительницы Ципоры, так вы тогда сказали. У меня болела шея.

— Ну вот, это почти то же самое, только сеансы бывают чаще, и, конечно, взрослым не дают игрушек. Некоторые люди в этом нуждаются.

Мальчик ухмыльнулся:

— По-моему, все это чушь.

Михаэль улыбнулся и отпер дверь. Дождь прекратился, но все еще было очень холодно, и оба они натянули куртки. Порывы ветра, налетавшие меж высоких многоквартирных домов, становились все сильнее, пока они ехали к предместью, где располагалась школа Иувала. «Пасмурный денек», — упавшим голосом проговорил Михаэль, и не успел Иувал выбраться из машины, как он уже начал думать о том, что его ожидает. Михаэль поцеловал сына в щеку и потрепал по щеке. Иувал не любил нежностей, уже в трехлетнем возрасте он отбивался и кричал: «Я не маленький». Но сегодня он не протестовал. Иувал поспешил к девочке, медленно идущей к воротам. Михаэль взглянул на них. У девочки были длинные ноги, волосы собраны в конский хвост, и Иувал улыбался ей. Маленькая сценка наполнила Михаэля смешанным чувством счастья и горечи, которое не покидало его, пока он ехал в Маргоа.

Перед больницей его ожидал Баум. Было без четверти восемь. Садовник, объяснил Баум, придет с минуты на минуту. Прибыл заведующий хозяйством, взглянул на часы и сказал, что Али никогда не опаздывает.

— Он всегда приходит к восьми, какая бы ни была погода, — прибавил он, но Михаэль почему-то решил, что в этот раз садовник изменит своему обычаю.

Закутанные в куртки, они стояли в проходной у маленькой печки и ждали. В половине девятого Охайон сказал, что должен быть в другом месте и ждать долее не может. Когда придет садовник, пусть ему позвонят в кабинет в Русском подворье. Если его не будет, можно оставить сообщение у диспетчера.

Цилла и Эли Бахар ждали в его кабинете. Цилла сидела у стола и крутила в пальцах полоски бумаги, Эли выглядел озабоченно. Михаэль почувствовал себя незваным гостем. Он перевел взгляд с одного на другого, сказал: «Доброе утро», получил в ответ вялое приветствие и попросил телефонистку соединить его с Вифлеемом.

Взявший трубку полицейский-араб соединил его с дежурным, который был явно рад слышать его голос.

— Охайон, дружище, как ты? Когда мы тебя увидим? Ты целую вечность у нас не был. Я могу чем-то быть полезен? Что угодно — только скажи!

Михаэль учтиво поинтересовался здоровьем супруги и детей, спросил, оправился ли младший от пневмонии. Мысленным взором он видел круглое лицо и толстое брюшко Ицика Гидони — признанного гения в своей области.

— Поставь чайник, — пошутил Михаэль. — Я приеду выпить настоящего кофе.

В трубке раздались радостные возгласы.

— Но сперва, — Михаэль посерьезнел, — ты должен выяснить, где находится некий Али Абу Мустафа из лагеря в Дехайше.

Гидони тоже переменил тон:

— Еще какие-нибудь данные у тебя есть? У арабов Абу Мустафа — как у нас Коган или Леви.

— Знаю, будет непросто. Он работает в больнице Маргоа садовником. Молодой парень, лет двадцати пяти, курчавые волосы, невысокого роста.

В трубке помолчали, наконец Гидони со вздохом сказал:

— Мы сделаем все возможное; а кофе тебя ждет. Не знаю, сколько это займет времени. Ехать прямо сейчас в Дехайшу — удовольствие, знаешь ли, слабенькое. Но чего только я для тебя не сделаю! Когда мы его разыщем, привезти его сюда и дать тебе знать?

— Да, прямо сразу. Если меня не будет, попытайся найти меня через диспетчерскую. В любом случае рассчитываю на чашечку хорошего кофе.

Михаэль положил трубку и взглянул на Циллу и Эли. Стройное тело Циллы было закутано в мужскую куртку; короткие волосы и ненакрашенное лицо придавали ей мальчишеский вид. Эли был небрит.

— Да что с вами сегодня такое? — спросил Михаэль и, услышав что-то об усталости, нетерпеливо произнес: — Прекратите, не время киснуть. Нам с утра предстоит много работы. Для начала — маленькое совещание, пошли.

Он поднялся с места и пошел в угловую комнату, где уже ждали Балилти и инспектор Раффи Коган, объявивший утомленным голосом, что его ввели в группу, но в такую рань от него никакого проку.

— Можете не рассказывать мне все сначала, — сказал он. — Я вчера говорил с Шорером и более или менее в курсе.