Наталья Александрова - Сокровище Великих Моголов [litres]

– Черт знает что! – выругался Сарычев. – Распустились все совершенно! Ладно, есть у меня одна мысль. Как ты смотришь на то, чтобы переночевать в музее?

– Ты в уме ли? Там же охрана!

– Да ладно, я там уже был, никакая охрана нас не заметит, если тихо будем себя вести. Мы же не полезем в графскую спальню, в кладовочке пересидим.

– Ну, не знаю…

Внезапно мне ужасно захотелось спать. Или хоть прилечь, ноги вытянуть. Уже несколько дней не сплю на чистых простынях в нормальной постели, не говоря уж про ванну. И когда это кончится?…

Снова я направила машину к той самой бетонной будке.

Дверь была открыта, в будке никого не было. На этот раз я сумела развернуть машину так, чтобы можно было быстро уехать.

Люк открыли мы без труда, спустились вниз и зашагали по туннелю, освещая путь телефоном. Прошли развилку, только свернули теперь не к институту, а к музею.

– Держись ближе, – сказал Сарычев и взял меня за руку.

Я думала, что он оберегает меня от крыс, и фыркнула. Слышалась сзади какая-то возня и писк, но я не слишком беспокоилась. После всего, что мне пришлось вынести, бояться каких-то крыс…

Оказалось, однако, что дело в другом.

Вот тут на этом месте я в первый раз споткнулась и покатилась вниз, а Сарычев остался. Так что он удержал меня вовремя. А потом шагнул в сторону, что-то там нажал на стене, и вдруг оказалось, что назад хода нет, а впереди тоже стена, на которой привинчена табличка. И написано по-иностранному.

Пока я пыталась разобрать надпись в неверном свете, шеф уверенной рукой что-то там сделал с табличкой, и вдруг перед нами открылся проход. Узкий и темный, пахнущий сыростью.

Мы пошли по нему друг за другом, причем Сарычев все время норовил схватить меня за руку.

Ну что такое, в конце концов?…

Проход постепенно расширялся, потолок становился все выше, и, наконец, коридор уперся в глухую стену.

– Куда ты меня привел? – рассердилась я. – Тут же тупик.

– Спокойно! Все под контролем! Только придется лезть наверх. Ты первая! – приказал Сарычев. – Я тебя прикрывать буду!

– Ни за что! Там пауки!

– Да нет там никаких пауков, они все давно сдохли от сырости!

– Тогда я тут останусь!

Если вы думаете, что я боюсь пауков, то глубоко ошибаетесь. Я и крыс-то в последнее время не слишком боюсь. Притерпелась. Просто у меня сзади разорвались джинсы. Когда идешь, то еще незаметно, а вот если он будет лезть за мной, да еще поддерживать… нет, такого я допустить никак не могу.

– Ну как хочешь! – И он первым полез наверх.

Я заметила, куда он ставит ноги, и тоже полезла следом.

Было жутко неудобно, потому что Сарычев пару раз чуть не сорвался и отдавил мне пальцы на левой руке. Еще я расцарапалась о кирпичи, и в волосы насыпалась какая-то труха.

Наконец восхождение завершилось, и вслед за Сарычевым я вползла в узкий и темный горизонтальный коридор.

Несколько секунд я просто лежала, приходя в себя, потом поползла за Арсением.

Мы ползли несколько минут по темному и пыльному лазу. Я чувствовала себя метелочкой для сметания пыли. Такой розовой метелочкой из перьев, какими в богатых домах горничные в кокетливых наколках сметают пыль с антиквариата.

Постепенно воздух в туннеле стал немного свежее, а впереди из темноты проступило бледное, едва различимое пятно света.

– Теперь уже скоро! – пропыхтел Сарычев, оглянувшись на меня через плечо.

Хотелось бы верить – я устала как собака, а от застарелой пыли у меня свербело в носу.

Мы проползли таким манером еще несколько метров. Мне казалось, что я собрала на себя всю пыль, скопившуюся в этом туннеле за десятки, а то и сотни лет.

Наконец Сарычев остановился.

Перед ним была пластмассовая решетка, из-за которой сочился свет.

Сарычев осторожно взялся за эту решетку и снял ее – видимо, проходя этим путем прошлый раз, он не привинтил ее, а просто поставил на прежнее место. Сейчас его лень была нам на руку.

Друг за другом мы выбрались из туннеля – и можете себе представить, Сарычев, как настоящий джентльмен, подал мне руку и весьма галантно поддержал меня.

Мы оказались в небольшой комнате без окон…

Впрочем, приглядевшись, я поняла, что комната эта довольно большая, просто она сплошь заставлена ломаной старинной мебелью и картинами в тяжелых позолоченных рамах, так что в ней почти не оставалось свободного места.

Видимо, это была какая-то музейная кладовая, куда составили все вещи, для которых не нашлось места в музейной экспозиции или которые нужно было отреставрировать.