Он говорил так искренне, так серьёзно, так неописуемо романтично… но я не могла отделаться от чувства вины. Я втянула нас в эту грязь. Это был мой крест, не его.
Но что бы я ни думала, он был со мной не согласен. Он хотел быть рядом. Он целовал меня страстно и нежно, его язык ласкал мой, его губы вливали в меня новую жизнь, пробуждали радость, застывшую глубоко внутри, радость, которую я боялась чувствовать. Вдруг я полюблю этого человека? – думала я, чувствуя, как он покрывает поцелуями моё горло. Это будет так легко…
Я заглушила эти мысли, сосредоточилась лишь на своих ощущениях. Чувствовала лишь то, чего он добивался. Прикосновения его сильных, талантливых рук, гладивших моё тело, его языка, ласкавшего мои уши. Он стянул с меня майку, гладил большими пальцами мои соски, пока они не затвердели, потом нежно сжал, наполнив изысканной болью. Я стянула бельё, его рука двинулась вслед за моей. Он гладил меня, медленно вводил пальцы, пока я не раскрылась ему навстречу.
Он притянул меня к себе, прижал к груди. Он покусывал мою шею, и эта боль была совсем не похожа на ту, что рвала меня изнутри; эта боль была соблазнительной и сладкой. Я позволила себе отдаться этой боли, я была согласна на всё, что он хочет со мной сделать, на все чувства, какие он хочет во мне вызвать.
Поглаживая меня по ягодицам, пощипывая то тут, то там, он медленно вошёл в меня, наполнив моё тело чем-то большим, чем физическое ощущение. Наполнив его светом. Искристой лёгкостью. Надеждой.
Мы неторопливо занимались любовью, наслаждаясь каждым движением, каждым прикосновением. Его руки изучали моё тело, будто я была шедевром, произведением искусства, и он не мог поверить, что всё происходит по-настоящему. Он двигался во мне так восторженно, и я задыхалась, я хотела большего. И наконец он доставил мне это удовольствие, сжимая мои груди до боли, лаская губами мочку моего уха.
– Я люблю тебя, – прошептал он. – Теперь и навсегда, под любым именем.
Вот и всё. Сжимавшее меня напряжение отпустило, оргазм накрыл меня волнами. Я шептала его имя, слёзы катились из глаз. Я чувствовала всё, что была способна чувствовать.
Он кончил почти сразу, его стоны наполнили комнату, наполнили мои уши. Он глотал воздух и прижимал меня к себе.
– Я боюсь, – прошептал он.
– Почему? – прошептала я в ответ, вытирая глаза. Моё тело было далеко от меня, где-то на облаках.
– Я не могу потерять то, что сейчас чувствую. – Он поцеловал меня в щёку. – Если я тебя потеряю, я тоже буду искать тебя всюду. Я боюсь, что стану таким же… как он.
Я повернула голову и посмотрела на Кэмдена.
– Ты – не он. И никогда таким не будешь.
Мои слова его успокоили. Мы лежали в объятиях друг друга, смотрели в окно на птиц, перелетавших с дерева на дерево, радостно щебетавших. Потом Кэмден поднялся и пошёл в душ. Я присоединилась к нему, постаралась как следует отмыть ногу. Татуировка была прекрасна. Раны начали покрываться коркой, что всегда неприятно, но даже с ними было видно, до чего потрясающий шедевр создал Кэмден. Мне не терпелось впервые в жизни надеть шорты.
Никуда не торопясь, мы оделись. Спешить было некуда. Нужно было составить план, поговорить с Гусом, понемногу возвращаться к жизни. Но в этой хижине спешить было некуда. Она стала нашим убежищем, где мы могли предаться любви и горю. Обе эти эмоции обволакивали меня, как шёлк, сочились сквозь пальцы, медленно оплывали. От боли спасения не было, но любовь Кэмдена помогала мне её пережить.
Мы сидели на крыльце на стульях с широкими подлокотниками, закутавшись в тёплые свитера, и пили шипучий яблочный сидр, когда зазвонил мой телефон. Моё сердце резко ударилось в грудь и ухнуло вниз.
В последний раз, когда я отвечала на звонок…
Я обеспокоенно посмотрела на Кэмдена, поднялась и пошла в дом. Взяла в руки отчаянно звонивший и вспыхивавший телефон.
Звонил дядя Джим. То есть, конечно, звонил кто-то с его телефона. Немногие люди имели к нему доступ.
– Да, – ответила я. Бежать было некуда.
– Здравствуй, Ангел, – сказал ласковый голос Хавьера.
Кэмден вошёл в комнату, закрыл за собой дверь. Я сглотнула, напряжённо глядя на Кэмдена, сказала:
– Здравствуй, Хавьер.
Он рассмеялся.
– Ну, ну, какие формальности. Я думал, мы будем общаться менее официально. Мы же старые друзья. Вот мы кто.
– Ты мне не друг, – просто сказала я. – Ты больной сукин сын, у которого почему-то слишком много свободного времени. Интересно, кто вместо тебя торгует наркотой и отрезает людям пальцы?
Читать дальше