Павел Орлов - Оперативный гамбит

— Постой! — Я слегка сжимаю Ленкин локоть. — Я еще раз говорю — я все понимаю и твоей Вере сочувствую. Но поймите же вы, наконец…

Я неспроста употребил множественное число, поскольку ко мне вот так же много раз обращались друзья, знакомые, друзья знакомых и знакомые друзей. У всех свои проблемы, но суть одна — обидели, и единственный, кто может помочь, — это ваш покорный слуга. Эх, да если бы я мог всем помочь…

— …поймите вы наконец, что я — не суд, не ЖЭК и не ЗАГС. Наша задача — преступления раскрывать. А где здесь преступление?

— А что ж, по-твоему, чужую комнату отнимать — это не преступление?

— Хорошо… — вздыхаю я, поскольку женщине, которая к тому же еще и «на эмоциях», растолковывать особенности функционирования нашей бесподобной правоохранительной системы — это то же, что разъяснять нильскому крокодилу правила узбекской грамматики. — Тогда давай так: соседка что — соврала, что Гена — Вериной мамы законный муж?

— Ну, я не знаю… — уже не так уверенно произнесла Ленка. — Но согласись, что это, по меньшей мере, странно, когда…

— Это далеко не самое странное в этой жизни! — наставительно замечаю я, не давая моей собеседнице вновь завести сказку про белого бычка. — Леночка, ты пойми, что я могу верить только фактам. Поэтому давай предположим, что это действительно так — в смысле, Гена действительно… хмм… Верин отчим… Я говорю — предположим! — повышаю я голос, видя, что Ленка опять порывается вступить в дискуссию. — Если это так, то его пребывание в этой комнате никак не назовешь незаконным. К тому же — ты не допускаешь мысли, что Верина мать могла его прописать, а? А если комната приватизирована — то и вообще завещать?

— Ты у меня спрашиваешь, как будто я у него паспорт смотрела… — Ленка и сама уже устала от этого разговора.

— Леночка, милая, так а я-то тем более не знаю, как там и что. Комната приватизирована?

— Павел, ну откуда же я знаю? Ты такие вопросы задаешь, что…

— Я задаю вопросы, которые в данном случае крайне важны. Иначе я просто не представляю, как в этой ситуации твоей подруге можно чем-то помочь.

— Никто не может помочь, даже ты… — тяжело вздыхает Ленка. И ведь понимает, бестия, что бьет ниже пояса!

— Да я же не отказываюсь [7] Разве я могу ей отказать?.. . Только чтобы действительно помочь, надо знать ситуацию досконально. Ты пойми, что в нашей замечательной стране на каждый параграф правил и законов — по два тома дополнений, исключений и разъяснений. Каждая закорючка роль играет. А если того не знать, этого не знать — то и браться за дело не стоит… Твоя подруга еще здесь? — спрашиваю я после короткой паузы.

— Конечно.

— Пусть завтра ко мне подъезжает — лучше после обеда. Местный телефон у меня — 345, запоминается легко: три-четыре-пять. Там внутри — в холле перед проходной — на столе аппарат стоит. Пусть Вера меня наберет, и мы с ней переговорим.

— Спасибо, Павел! — Ленка слегка прижимается ко мне. — И прости, что я тебе надоедаю.

— Мне это доставляет удовольствие, — я говорю без всякой иронии. — Только, Лен: я ничего конкретно не обещаю. Пока я обещаю только с твоей Верой переговорить, а чем этот разговор закончится — заранее сказать не могу. Это чтобы вы никаких иллюзий не питали по этому поводу. Я смогу что-то сделать, если в этой истории будут усматриваться признаки преступления…

Тьфу ты — мент поганый!.. С любимой женщиной таким языком разговариваю. Нет, недаром «мент» и «менталитет» — слова однокоренные.

— Кроме того, я далеко не исключаю, что у Гены этого и брак зарегистрирован, и прописка имеется. Тогда я ничем помочь не могу — разве что адвоката хорошего посоветовать. Вот ты говоришь, что Верина мать пила сильно. Может, за это как-то зацепиться можно — я просто не знаю…

— Я поняла, Павел, — кивает Ленка. — Все равно — спасибо тебе еще раз.

Она вдруг останавливается и смотрит на меня как-то смущенно.

— Ты чего? — удивленно спрашиваю я, — Метро же — вон где!

— Я на автобус — вот остановка. Мне от метро идти минут десять, а автобус останавливается почти у дома. Намного быстрее получается.

Ясно… Мавр сделал свое дело — мавр может уйти. Видимо, досада настолько явно отобразилась на моей физиономии, что Ленка вновь хватает меня под руку и ласково так начинает уговаривать:

— Павел, я сегодня и вправду тороплюсь. Прости, хорошо? Мы с тобой обязательно еще увидимся, когда я буду посвободнее, чтобы никуда не торопиться.

— Заметано! — наигранно веселым тоном отвечаю я, не стараясь при этом делать вид, что верю ее словам.