Павел Блинников: Гамбит

История первая.

Утро началось для меня как обычно. Я проснулся в восемь ноль-ноль и направился на кухню готовить завтрак своему боссу. Он всегда просыпался в одно и то же время — в девять часов утра. И не важно, во сколько он лег спать, это правило оставалось незыблемым всегда. Лично я не имел столь твердой привычки. Нет, соней меня назвать трудно, сплю я максимум восемь часов в день и этого мне вполне достаточно. Но правилу вставать в одно и то же время очень сильно мешал тот факт, что мой босс натура очень непоседливая и постоянно меняет места своего пребывания. Для примера скажу, что только вчера мы прилетели из Парижа, а на этой неделе побывали в Сиднее, Пекине, Москве и Рейкьявике. Если вы спросите меня, какого хрена мы забыли в последнем, то скажу вам — тоже что и всегда, а именно работали. Вернее работал мой шеф, а я как обычно, был на подхвате. А работа у моего шефа столь специфическая, что об этом чуть позже.

Так вот, я спустился на первый этаж трехэтажного особняка моего шефа. У него были точные копии этого особняка по всему миру. Если быть точнее, то таких домов у него было восемьдесят восемь. Почти в каждой столице всех стран мира. Шеф особенно настаивал, чтобы дома были абсолютно одинаковые. Как он говорил ему приятно иметь свой собственный дом и, несмотря на то, что он много путешествует, он не хочет менять обстановку. Он якобы столько лет не имел ничего своего, что теперь хочет быть уверен в том, что все в его жизни устаканилось, и чувствовать себя как дома везде, и несмотря ни на что. Эта его причуда порой заходила до абсурда. Например, если он покупал какую-то безделушку, находясь, ну допустим в Самарканде, и относил ее в свой тамошний дом, то на завтра точно такие же безделушки должны были стоять на том же месте, куда он ее поставил во всех восьмидесяти восьми домах по всему миру. Конечно это прихоть но он мог себе ее позволить. И вот за исполнением таких прихотей должен был следить ваш покорный слуга. В этом, и в тысячи самых разных других вещей, и состояла моя работа. Официально я являюсь главным помощником во всех его делах. А неофициально…, впрочем, об этом тоже чуть позже.

Вообще с недавних пор на мои плечи легла и еще одна обязанность. Мне было дано указание начать писать сей труд. Шеф говорит, что если книги будут иметь успех, это будет отличной рекламой его бизнесу. Не знаю, не знаю, лично я далек от того что кто-то станет читать все о чем я напишу. И вовсе не потому что писать мне придется о скучных вещах, нет. Как раз скучной мою жизнь, как и жизнь моего шефа, никак не назовешь. Сомневаюсь я именно в моем писательском таланте. Навряд ли у меня хвати словарного запаса и всего прочего, что нужно настоящему писателю, чтобы правильно и самое главное захватывающе описать нашу с ним жизнь. Но приказ есть приказ и поэтому я продолжаю.

Итак, я направился на кухню, чтобы приготовить боссу его завтрак. Готовлю я не очень хорошо, но на яичницу с беконом, пару тостов и чашку кофе моих кулинарных способностей хватает. Надо сказать, что шеф не всегда ведет такой разгульный образ жизни. Иногда у него наоборот бывают целые месяцы бездействия. И тогда он нанимает профессиональных поваров и прочую прислугу, а я в это время занимаюсь совершенно другими делами. Но сейчас шеф как раз был на пике своей активности, а держать восемьдесят восемь поваров, восемьдесят восемь дворецких и восемьдесят восемь уборщиков в постоянной готовности даже ему казалось дороговато. Он конечно миллионер, но деньги свои зарабатывал тяжелым трудом и иногда впадал в крайнюю скупость.

Я поставил завтрак на кухонный стол и накрыл поднос крышкой, чтобы он не остыл. Естественно, я и сам позавтракал, но мои гастрономические потребности с утра более чем маленькие. Обычно я ограничиваюсь только кофе и сигаретой. А вот шеф способен сожрать сколько угодно еды в любое время. Вообще он любитель хорошо поесть, выпить и красивых женщин тоже. На часах было без десяти девять, когда я поставил его завтрак на кухне, включил радио, положил рядом Нью-Йорк Таймс и Нью-Йорк Пост и направился в рабочий кабинет. Шеф любит завтракать в одиночестве и делает это неторопливо, а у меня еще было куча работы.