Вячеслав Денисов - Я никого не хотел убивать

Вновь посмотрев на спящую старушку, я тихонечко прошептал:

— Согласись, Ирина Александровна, ведь это не жизнь, когда без посторонней помощи не в состоянии подняться с постели. Уж лучше смерть, чем такое жалкое существование! Можешь считать меня Ангелом-Спасителем. Я легко и безболезненно избавлю тебя от дальнейших мучений…

Дрожащими руками я разъединил пластиковые трубки, входящие в элемент трансмиссии капельницы. Пропустив часть воздуха, вновь их соединил. Потом внимательно наблюдал, как воздушный пузырёк продвигался к игле, вставленной в вену бывшей заслуженной учительницы химии. Мне было искренне жаль эту женщину, но я не видел другого выхода из создавшегося положения. Испугавшись, что в последний момент могу выдернуть иглу из вены, я бесшумно, почти на цыпочках, вышел в прихожую. Меня утешала мысль о том, что она умрёт быстро, тихо, и безболезненно. Мне действительно было искренне её жаль, но ещё больше не хотелось проводить пожизненное заключение в тюремной камере.

У меня было дикое желание как можно скорее покинуть эту коммунальную квартиру, в которой, помимо разлагающегося трупа Ивана Никаноровича лежало ещё три мёртвых женщины, но внутренний голос разума велел не спешить. Вопреки желанию как можно скорее покинуть место моего преступления, я всё-таки остался ещё на несколько минут. Тщательно протерев все дверные ручки, к которым мог прикоснуться, а также прочие вещи, где могли остаться отпечатки моих пальцев, я наконец-то удостоверился, что нигде не наследил. Прежде чем навсегда выйти из квартиры, я машинально посмотрел на кота. Он мне явно нравился. Пират ласково тёрся о мои ноги.

— С твоим тончайшим чутьём, запах разлагающегося трупа тебе явно не по нраву, — сочувственно заметил я. — Если не станешь кусаться и царапаться, могу забрать тебя с собой.

Пират, словно понимая мои слова, приветливо замурлыкал, я же, непосредственно обращаясь к нему, снисходительно произнёс:

— Ну, что ж, если жить здесь тебе стало невмоготу, то идём со мной…

Я протянул к нему руки. Он тут же затих, прижавшись мордочкой к моей ладони.

— Вот и прекрасно! — сказал я, нежно погладив его по голове. — Можешь считать, что у тебя новый хозяин. Будешь жить у меня припеваючи! Я буду кормить тебя не просто свежей рыбой, а завалю разнообразными деликатесами, вплоть до красной икры…

Отлично понимая, что обнаружив в коммунальной квартире сразу четыре трупа, этим делом займутся не только мурманские криминалисты, но и лучшие следователи из Москвы, я ещё раз убедился, что нигде не наследил и не оставил отпечатки своих пальцев. После этого аккуратно спрятал кота за пазуху, взял пакет с валютой и ювелирными украшениями и решительно вышел из квартиры.

«Каждый шаг — это движение к заветной беззаботной жизни!» — подумал я.

Уже было далеко за полдень. На улице стало ещё более сумрачно и холодно, но зато вдоволь чистого свежего воздуха, отчего мною овладело лёгкое оцепенение. Мне захотелось остановиться ради того, чтобы окончательно выдохнуть из себя тошнотворный трупный запах. Но ещё больше хотелось как можно скорее принести Пирата домой, пока он окончательно не ошалел от страха и не начал вырываться. Чтобы хоть немного успокоить несчастное животное, я погладил его по голове и нерешительно произнёс:

— Как ты думаешь, пучеглазая бестия, следователи когда-нибудь смогут узнать, кто на самом деле убил твоего бывшего хозяина? Впрочем, на этот счёт можно не сомневаться: они наверняка во всём разберутся и когда-нибудь докопаются до истины. Главное, чтобы не пронюхали, кто убил ещё трёх женщин…

Пират жалобно замурлыкал и посмотрел на меня ничего не понимающим взглядом.

— Ах, ты же не в курсе! — спохватился я. — Когда после продолжительной дружеской беседы я уходил от старушки — божьего одуванчика, то задал ей ещё один вопрос: откуда она знает, что Иван Никанорович принимал сульфат таллия? Ты представляешь, что она мне ответила? Вернее, не ответила, а укоризненно заявила:

— Пашенька, какой же ты всё-таки непонятливый человек! Неужели думаешь, что я не знала, какой дряни несколько дней подряд подсыпала этому паршивцу в то красное виноградное вино, которым его постоянно угощала?..

Пират снова жалобно замурлыкал.

— Ну что, боишься? — миролюбиво проговорил я испуганному животному. — Никогда раньше не был на улице в плохую погоду?

Старательно укрывая его от порывов встречного ветра, я с вызовом заявил: