Александр Фишман - Мертвые головы

— О, приятель, куда-то тебя не туда понесло! Попер за упокой!

— Так ты передашь? — гнул свое пожарный.

— Прямо сейчас?

— Прямо сейчас! Что тянуть… Потом специально надо будет идти, еще хуже…

Народ уже начал расходиться. Отбывая, люди поочередно подходили к родителям Витяши, чтобы выразить им напоследок свои соболезнования.

— Ну хорошо. Давай сюда свои деньги, — решился Хлебосолов.

— Вот и отлично!

Кирилл взял сверток и подошел к родителям Витяши. Мать встретила его сухим равнодушным взглядом, глаза отца были красными и воспаленными. Дочери рядом с ними не было.

— Вот… Это Витя оставил… — протянул он сверток отцу.

— Что здесь? — убитым тоном, без особого интереса спросил тот.

— Деньги. Он их у меня оставил, просил подержать… — принялся было объяснять Хлебосолов. — Как раз незадолго…

— А-а… Понятно… — недослушал его мужчина. — Что ж, давайте…

Он небрежно сунул сверток в карман пиджака, протянул Кириллу руку. Тот ответил на вялое рукопожатие, поклонился матери, собираясь уходить.

— Витя был вашим другом? — неожиданно задала она вопрос.

— Да, — опустив глаза, подтвердил Хлебосолов, хотя это не совсем соответствовало действительности. — Мы с ним дружили.

— Я и не знала, что у моего сына так много друзей. Хороший был мальчик, только немного скрытный. Золотое сердце…

Кирилл кивнул, не находясь, что сказать, но тут еще кто-то подошел попрощаться, и он, с облегчением уступив место, ретировался.

— Отдал? — спросил ожидавший его у раздевалки Мишаня.

— Нет, себе оставил! — раздраженно огрызнулся Хлебосолов.

— Ну и как они отреагировали? — пропустил его тираду мимо ушей пожарный.

— Запрыгали от радости…

— Я серьезно. Не психуй ты на меня. Я понимаю, что свалил на тебя неприятную обязанность, но не сердись. Когда-нибудь сочтемся.

— Они даже не поинтересовались, сколько там. Им сейчас не до того. Никакие деньги на свете не заменят им сына.

— Это понятно.

— А раз понятно, не доставай меня. Со мной поедешь, или как?

Они уже стояли на улице. Мороз окреп, и солнце казалось неправдоподобно ярким.

— Нет, мне здесь недалеко надо в одно место заскочить. А завтра соберемся у инвалида, я с ним ближе к вечеру договорюсь.

— Ладно, бывай…

Приехав домой, Кирилл принял душ и переоделся. Идти в "Усладу" было еще рано, да и не очень хотелось. Он подошел к телефону и набрал номер.

— Доломанов слушает.

— Авдей, это я, — произнес в трубку Хлебосолов. — Как живешь — можешь?

— А, Кирюха, привет, родной! Куда это ты запропастился?

— В отличие от тебя, я веду не богемный образ жизни…

— Это ты-то не богемный?! Каждый день в борделе! Мне бы так!

— За чем же дело стало! Давай, махнемся не глядя! Я хоть сейчас!

— Какой из меня вышибала. Во мне ни смелости, ни силы. Это ты у нас гармоничная личность — и интеллектуал, и в рыло кому дать…

— Я все чаще и чаще склоняюсь к тому, что первая составляющая твоей лестной оценки ко мне не очень-то и относится.

— Что я слышу! Нотки самокритики! Нет, интонации самобичевания! Тэк-с, значит, что-то не ладится у нашего Хемингуэя. Давай, рассказывай, что там стряслось?

— По телефону что ли?

— Зачем. Подскакивай ко мне. У меня в холодильнике кое-что завалялось.

— Да я куплю.

— Ну, как хочешь.

— А я не помешаю? Ты поди чем-то занимаешься, а я тебя отвлекаю.

— Ерунда. Мне тоже небольшой роздых нужен. Давай, жду.

— Буду минут через сорок, — заверил Кирилл и повесил трубку.

Хлебосолов отказался пить наотрез: все же за рулем лучше не искушать судьбу, да и Авдей особо не настаивал, он спокойно относился к тому, что в компании присутствует один непьющий, даже если вся компания состоит из двух человек.

— Рассказывай, рассказывай, — с набитым ртом произнес Доломанов. — Я же вижу, тебе надо выговориться. Я слушаю.

Он продолжал есть и пить, пока Кирилл излагал ему историю всех происшедших за последние недели в "Усладе" событий.

— Да-а, интересненькое кино ты здесь продемонстрировал…

— Прожуй сначала, — улыбнулся Хлебосолов, — а то поперхнешься.

— Не обращай внимания, — отмахнулся Авдей. — Да я уже поел.

— Курить будешь?

— Ну. Сейчас, только выпью.

Доломанов налил себе водки, выпил, закурил предложенную Кириллом сигарету.

— Опять три дня толком не жрал? — глядя на довольную, умиротворенную физиономию друга, спросил Хлебосолов, закуривая в свою очередь.

— Ну, три не три… — пожал тот плечами. — А может, и вправду три…