Александр Фишман - Мертвые головы

Зная горячий нрав кавказцев, Митя накинул на оплаченные два часа еще десять минут и лишь после этого подкатил к бане.

— Как они там? — спросил он у охранника пансионата, на территории которого располагался известный в городе моечно-развлекательный объект.

— Да как… — равнодушно пожал плечами пожилой мужчина и сплюнул в сторону. — Дым коромыслом. У тебя курить есть?

— Держи.

Митя протянул охраннику сигарету и направился к бане. Отворив дверь, он очутился в небольшом квадратном тамбуре, постоял там несколько секунд в нерешительности, раздумывая, не постучать ли, отбросил эту мысль, рванул ручку тяжелой деревянной двери и шагнул в помещение.

Он не раз бывал здесь и прекрасно знал планировку. В левой части большого холла располагался туалет, направо выстроились кабинки для одежды, рядом с которыми был вход в комнату отдыха. Там стоял большой стол, кресла вокруг него, шкафы с посудой. Из центра холла путь шел в помывочный зал с душевыми отсеками и лавками из мраморной крошки. Возле душа находился вход в парную, а напротив разместился небольшой бассейн.

Магнитофон играл не на полную мощность, но достаточно громко. Митя увидел, что большинство участников "омовения" расположились в комнате отдыха и направился было туда, когда навстречу ему вышел один из мужчин и остановил его на полдороге. Это был крупный мускулистый кавказец с простыней вокруг талии. Все, что было над простыней, кроме выбритого лица, шеи и ладоней рук, причем только внутренней их части, было покрыто черной курчавой шерстью. Митя подумал, что те части тела, что скрыты тканью, не составляют исключения.

— Мужики, время вышло! Договаривались на два часа, а уже больше прошло.

Говоря это, он смотрел поверх плеча преградившего ему дорогу мужчины, обладавшего такой буйной растительностью, оценивая обстановку. Полных и пустых водочных бутылок на столе было примерно поровну, еды на тарелках тоже хватало, судя по всему отдыхающие и не собирались закругляться. Пожилой кавказец с седыми волосами на груди и большим орлиным носом тискал одной рукой Яну, что-то рассказывая ей, а в другой держал кусок мяса. Митя не был большим знатоком истории, но еще из школьных уроков помнил, что Юлий Цезарь мог делать одновременно три дела. "Вот и этот туда же, — подумал он. — Одновременно жрет, орет чего-то, перекрикивая музыку и бабу жмет. Архар вонючий!" Яна сидела внешне спокойная, но охранник видел, что она уже вся на пределе.

Самый молодой представитель землячества сидел в кресле абсолютно голый, раскинув в стороны руки и ноги и запрокинув голову. Казалось, он слушает музыку и наслаждается этим процессом. На плече у него синела татуировка: голова волка с вздыбленной шерстью и хищно оскаленной пастью.

Сидевшая рядом с ним Юля отрывала виноградины с кисти одну за другой и отправляла их в рот. Поймав взгляд Мити, она подала ему условный сигнал, что ситуация крайне опасная, и чтобы он вытаскивал их отсюда.

Двух других девочек в комнате отдыха не было. Видимо они грелись в парилке или отмокали в бассейне. То, что их голосов не было слышно, уже говорило само за себя.

— Э, слушэй, пагады…

Стальные пальцы уперлись Мите в область ключицы. Это было больно, и он попятился, переведя взгляд на "Шерстяного".

— Два часа прошло. И даже больше, — повторил Митя. — Как договаривались.

— Э, слушэй, мы еще не повэсэлились как следует. Буд друг, погуляй еще пару часов, потом приэдэшь. Дагаварылысь?

Черные и холодные как пистолетные дула глаза кавказца не предвещали ничего хорошего. Он презирал Митю и угрожал ему, не пытаясь скрыть этого.

— Будете продлять? — не выдержав взгляда "Шерстяного", отвел глаза Митя.

— Канэчно! Будэм продлять! Я же сказал. Иды, иды…

— Тогда надо заплатить.

— Ты щто, тупой?! — прищурился кавказец. — Мы блядям вообще никогда нэ платим. Западло, понял!

— Вы же заплатили за два часа. — Митя поднял на него глаза и тут же вновь отвел их.

— Э, эта мы нэ им, это мы тэбэ заплатили. За бензин, за то что сигареты и водку привез. Другое дэло. Мы тэбэ хорошо заплатили, так?

— Так, — буркнул Митя.

— Ну и всо. Иды, погуляй гдэ-нибудь. Потом придешь. А за дэвок нэ бойся, ничего с ними не случится. Повэсэлимся нэмного и отдадим тэбэ.

Пожилой кавказец что-то гортанно выкрикнул со своего места. Молодой принял в кресле нормальное положение и повернул голову в сторону холла, пристально наблюдая за происходящим. "Шерстяной" рассмеялся.