Александр Фишман - Мертвые головы

— Прежде всего, хочу вас уведомить, что вы не единственный представитель… высоких кругов, обращающихся к нам с подобной просьбой.

— Допускаю.

— Уж поверьте мне! — тоном многоопытной сводницы возвестила Мамочка. — Человеческое начало играет превалирующую роль, а уж эти чины, посты… — Кирилл жестами призвал женщину выполнить одну из заповедей Козьмы Пруткова: "Если у тебя есть фонтан — заткни его", прекрасно осознавая, что коли уж ее понесет, то остановить будет весьма проблематично. Что-что, а поговорить на всевозможные темы она любила. — Так вот, — правильно отреагировав на сигналы Хлебосолова, продолжала Мамочка. — Вы хоть раз слышали о каком-либо чиновнике, да и вообще хоть о ком-нибудь в скандальном контексте, связанном с нашей фирмой и оказываемыми ею услугами? Ну хотя бы раз?

— Нет, — чуть помолчав, вынужден был согласиться собеседник.

— Хорошо. Теперь дальше. Вам ведь нас кто-то порекомендовал. Не обзваниваете же вы все конторы досуга подряд, верно?

— Допустим.

— Не допустим, а так оно и есть. Этот кто-то — человек вашего круга, кому вы доверяете, и главное, кому небезызвестен ваш… секрет.

— И что из этого?

А из этого следует, что ваш приятель уже неоднократно обращался к нам, и наш сервис, в том числе в части конфиденциальности, его полностью удовлетворил. Ведь так?

— М-м-м…

— Нам ведь тоже невыгоден лишний шум вокруг нас. Да и вообще никакой шум не выгоден. И согласитесь, здесь не Москва, а вы не генеральный прокурор. Здесь свои правила игры, и вы их знаете не хуже меня. Кроме того… — Мамочка запнулась, не находясь, как ей лучше выразить свою мысль.

— Слушаю, — уловив ее нерешительность, буркнул мужчина.

— Если вы положите трубку, проблема ведь не решится. Вы будете искать другие… контакты, и где гарантия, что они… надежнее? "Услада" все-таки самая солидная фирма… такого рода… в городе. И минус у нас в принципе только один.

— Какой же?

— Наши услуги стоят дорого. Дороже чем везде. Но, с другой стороны, это показатель качества. И если вас не пугают расходы…

— Расходы меня совершенно не пугают! — важно заявил мужчина.

Мамочка скривила губы и кивнула Кириллу, как бы говоря: "Еще бы! Все они там наверху те еще ворюги!", затем продолжала:

— В таком случае призываю вас решаться! Со своей стороны гарантирую полнейшую конфиденциальность. И еще…

— Как вы ее можете гарантировать! — с досадой произнес мужчина.

— Во-первых, нашей репутацией! Не буду повторяться. А во-вторых, вас никто и знать не будет. Кроме одного человека. Непосредственного, так сказать… Даже я.

— Вы умеете убеждать. — Было слышно как собеседник усмехнулся.

— Вот и хорошо. Итак, какой конкретно тип вас интересует?

— А что вы можете… предложить?

— У нас есть разные мальчики. — При этих словах Кирилл удивленно изогнул бровь, а Мамочка саркастически улыбнулась, но тон ее при этом не изменился ни на йоту. — Взросленькие, конечно. С детьми мы дел не имеем, закон, знаете ли, не одобряет подобного…

— Конечно, конечно…

— Кого вы предпочитаете — нежного, мягкого, культурного, интеллигентного юношу из весьма приличной семьи или… кого-нибудь помужественнее?..

— Мягкий, интеллигентный юноша, говорите? М-м, любопытно. А его… антипод… что он из себя представляет? — голос спрашивающего звучал слишком уж равнодушно, чтобы отражать истинное положение дел. Было очевидно, что он заинтересовался.

— Крепкий сильный мужчина. Простой, немного грубоватый, так сказать, военная косточка. Бывший десантник, грудь в орденах…

Кирилл представил себе Мишаню, которого описывала Мамочка. После армии он служил пожарным — десантником где-то в Восточной Сибири. Их забрасывали на парашютах в эпицентр пожаров, а леса в том регионе горели постоянно. У Мишани действительно была пара медалей — награды за те в полном смысле слова горячие будни. Служба ему нравилась: постоянный риск, крепко спаянный геройский коллектив, неплохие заработки — все было по нему. Он бы продолжал там служить, если бы наружу, как это зачастую и бывает — совершенно случайно, не выплыла его связь с сыном одной из диспетчеров их отряда. Парень уже был не мальчиком, и по-возрасту — двадцать один год все же, и в том плане, что этот гомосексуальный опыт был у него далеко не первым, но друзьям-десантникам было на это плевать. Они не одобряли подобные связи в принципе и ценили сложившиеся традиции выше утверждений, что педофобия — отживший свое анахронизм и глупость, замешанная на необразованности и отсталости. Люди, с которыми он еще вчера ходил в огонь, били Мишаню крепко и безжалостно, уж это они умели.