Валентина Демьянова - Грехи в наследство

— Жаль, хотелось бы, чтобы и он при разговоре присутствовал.

— Так вас же мать нанимала! Ей и отчитайтесь! Отец при чем?

Не дождавшись ответа, подобрался ближе и с любопытством заглянул мне в лицо.

— Или что интересное нарыли? Не желаете со мной поделиться? Помнится, договор у нас с вами был...

Я отрицательно помотала головой:

— Позже.

Макс скроил уморительную рожу:

— Боитесь, что растрезвоню? Зря! Я, если требуется, могила!

Я оценивающе глянула на него. Чем черт не шутит... Вдруг и правда удастся его уломать...

— Просто так не скажу, но если предложение о сотрудничестве еще в силе... В общем, мне опять нужна помощь.

— Вам никогда не говорили, что вы пройда? — Макс беззлобно усмехнулся.

— Говорили, но я не обижаюсь. Так оно и есть. Ну, каково будет решение?

Долго размышлять Макс не стал.

— Что от меня требуется? — с готовностью спросил он.

— Пустяки. Свидетельство о рождении Аллы Викторовны.

— Когда?

— Хотелось бы побыстрее.

— Тогда давайте прямо сейчас, — кивнул он и выскочил из комнаты.

Ждать его возвращения долго не пришлось. Уже через несколько минут Макс появился снова и без слов протянул мне зеленую книжицу. Посчитав свои обязательства полностью выполненными, с размаху плюхнулся на диван и, вальяжно раскинувшись на подушках, стал с интересом наблюдать за мной. Я же, не теряя времени, принялась изучать принесенный им документ. Так, родилась в Москве... Надо же, Алле Викторовне уже шестой десяток идет, а по виду никогда не скажешь. Смотрится великолепно... Графа «отец» — прочерк, «мать»... За дверью раздался перестук каблуков и раздраженный голос Аллы Викторовны, гневно отчитывающий за какой-то проступок нерадивую прислугу. Макс сорвался с места, выхватил у меня из рук свидетельство и быстро сунул его в карман брюк.

Когда мать вошла в комнату, он уже сидел на диване и с безразличным видом глядел в окно.

— Что ты тут делаешь? — грозно осведомилась Алла Викторовна, обнаружив в комнате присутствие любимого сына.

— Просто сижу. Ты против?

— Выйди! Мне нужно поговорить с Анной.

Неизвестно, как повел бы себя Макс в этой ситуации, но тут дверь неожиданно распахнулась, и на пороге показался Ефимов.

— Вот ты где! — недовольно пробормотал он. — Я уезжаю. Проводи меня.

— Ты взял все, что нужно? — вскинулась Алла Викторовна, тревожно оглядывая мужа с головы до ног.

— Конечно! Вчера еще уложил.

— Проверь! Вдруг что важное забыл. Нехорошо получится.

— Алла! — моментально взвился Ефимов. — Оставь эти бабские глупости! Времени нет! Степан уже в машине.

Алла Викторовна вспышку мужа проигнорировала и железным голосом припечатала:

— Проверь!

Выхватив из рук Павла Юрьевича элегантную кожаную папку, положила ее на стол и дернула за молнию. Два следующих события произошли с разрывом в одну короткую секунду. Сначала взвизгнула молния, а следом за ней Алла Викторовна.

— Ой! Что это?

Брезгливо отведя руку в сторону, она с недоумением смотрела на зажатый в ней кусок какой-то темной ткани. Оторопь длилась недолго. Уже в следующее мгновение она развернулась в сторону сына и с нескрываемой яростью прошипела:

— Твоя работа?!

— Доклад где? — пролепетал Павел Юрьевич, растерянно вертя в руках пустую папку.

Макс ничего не ответил, но взирал на родителей с веселым любопытством. Судя по тому, как побелела Алла Викторовна, ей было не до шуток и дело вполне могло дойти до рукоприкладства. К счастью, подобному развороту событий помешало внезапное появление Можейко. Приоткрыв дверь, он просунул голову в комнату и нетерпеливо позвал:

— Павел, ты здесь? Пора ехать.

От Можейко не ускользнуло царившее в комнате напряжение, тем более что на вопрос ему никто так и не ответил. Да что там ответил! Никто, кроме меня, в его сторону даже головы не повернул. Окинув одним взглядом всю нашу компанию, Можейко с недоумением спросил:

— Что тут происходит?

— Он совсем свихнулся! — истерично выкрикнула Алла Викторовна, тыча пальцем в сторону сына. — Ты только посмотри, что он сделал! Выкрал у отца доклад, а вместо него сунул в папку эту грязную тряпку.

— Это не я! — подал голос Макс, но прозвучали его слова неубедительно.

— Не лги! — возмутился Павел Юрьевич. — Сделал пакость, так хоть имей смелость признаться! Я вчера лично укладывал бумаги в папку. Этой дряни там не было!

— Не заходил я в кабинет! — огрызнулся уже пришедший в себя Макс. — Ни вчера, ни сегодня! И эта тряпка — не моя!