Валентина Демьянова - Грехи в наследство

Щетинин беззаботно улыбнулся:

— Бизнес, дорогая. Жесткие законы, не до сентиментальности.

— Где шкатулка? — опять завелся Рязанцев. — Вы взяли ее из моего помещения, значит, она моя!

Но я просто отмахнулась от него:

— Не пытайтесь взять меня на понт! Отлично знаете: ничего украсть у вас я не могла. Негде было! Вход в грот был закрыт, и попасть внутрь у меня возможности не было. Да с чего вы оба вообще решили, что она там должна быть?

— У меня есть документы! В них упоминается, что шкатулка была перенесена в храм. К сожалению, местонахождение самого храма не указывалось, — пробурчал Рязанцев.

— А вот вам, Анночка, это удалось выяснить. Не зря же вы крутились у грота, — промурлыкал Щетинин, сладко улыбаясь.

— Вы открыли вход и взяли мою шкатулку! Отдайте, иначе в асфальт закатаю, — мрачно пообещал Рязанцев.

Я отлично все понимала. Он ни минуты не верил, что мне удалось проникнуть в храм, это был всего лишь повод придраться. Антиквар подозревал, что я разузнала больше, чем говорю, и, значит, вполне могла найти желанный раритет. Вот теперь и пытался напугать меня, заставляя отдать шкатулку ему. Я могла бы и сама дать достойный ответ, но тут от двери раздался ласковый голос Голубкина:

— Такие резкие заявления могут вас далеко завести.

— По какому праву вы врываетесь ко мне? — рявкнул Рязанцев, разворачиваясь в сторону вторгшегося в его кабинет нахала.

Судя по всему, Голубкина в лицо он не знал, иначе не позволил бы себе столь некорректного поведения с непредсказуемыми последствиями. А вот пройдоха Щетинин сразу сообразил, кто к ним вломился, и понял, что дело может кончиться печально.

— Господа! — вскакивая со стула, заверещал он. — К чему эти резкости? Мы цивилизованные люди и можем обо всем договориться мирно.

Ни Рязанцев, ни Голубкин в тот момент на индивидуумов цивилизованного общества не тянули. Они со злобой таращились друг на друга, готовые вцепиться друг другу в глотки.

— Он угрожал моей будущей жене, и я этого не потерплю, — процедил Голубкин, мягко продвигаясь к столу.

Сквозь распахнутую дверь я краем глаза видела, как в приемной стали на изготовку пришедшие с нами парни.

«Только стрельбы нам для полного счастья и не хватает», — подумала я, вскочила на ноги и заорала:

— Перестаньте шуметь. Оба. Я все расскажу.

Что касается Щетинина, так тот и не думал шуметь. А Голубкин с Рязанцевым хоть и неохотно, но подчинились. Не мне, собственному разуму. Оба отлично понимали, что произойдет, когда они сойдутся лоб в лоб.

— В подземелье я не попала, и вы, Рязанцев, это отлично знаете. Так что первый вопрос снят. Теперь второе. Шкатулку я действительно нашла, но в другом месте, и потому она моя собственность. Иное дело, что она мне не нужна и я готова ее продать. Вам, Рязанцев, как мы и договаривались. Я, в отличие от вас, своих слов на ветер не бросаю и от обещаний не отказываюсь.

Рязанцев набычился, но промолчал. А я не спеша открыла сумку, что стояла у моих ног, и вытащила шкатулку. Водрузив ее на стол перед Рязанцевым, спросила:

— Она?

Тот только и смог, что кивнуть, голос от волнения у него пропал напрочь.

— Где взяли? — наконец прохрипел он.

— Купила. У одной женщины. Ее бабка служила горничной у графини Денисовой-Долиной. — Я положила руку на крышку шкатулки, показывая, что вещь пока еще моя, и заявила: — Уступлю за хорошие деньги и маленькую услугу.

— Сколько? — прохрипел Рязанцев.

— Договоримся, — отмахнулась я. — Вы мне на вопрос ответьте...

Рязанцев оторвал взгляд от предмета своей мечты и настороженно посмотрел на меня. Шкатулку ему получить, конечно, хотелось, но давать опрометчивые обещания он не собирался.

— Что за вопрос?

— Кто в Москве активно коллекционирует масонскую атрибутику?

Рязанцев ожидал невесть чего, а невинность вопроса так его поразила, что он не удержался от ухмылки.

— Таких немного. Атрибуты масонов встречаются редко, поскольку почти не сохранились. Большинство находится в Музее религии. Для коллекционеров такие вещи интереса не представляют. Слишком узкая тема.

— Так кто?

— Я знаю только одного, — усмехнулся антиквар.

Не успели мы с Голубкиным покинуть офис Рязанцева, как у меня зазвонил мобильный.

— Аня, это я, — бодро возвестил он голосом Григория. — У меня для тебя новость.

— Гриша, можешь позже перезвонить? У меня тут важная встреча, — рассеянно отозвалась я.

— А я, выходит, не важный? — мгновенно обиделся Григорий. — У меня, может, сообщение для тебе есть. Зинкиной папки касается. Но если тебе это не интересно...