Кэролайн Грэм - Смерть под маской

«Небось воображают, что они — веселые, влюбленные, талантливые — как Вив и Ларри [64] Английские актеры театра и кино — Вивьен Ли (1913–1967) и ее муж Лоренс Оливье (1907–1989). , только в наши дни, — подумала Джойс, глядя на них. — Ничего, жизнь их скоро научит уму-разуму. Жизнь, театр, окружающие их люди…» Джойс чувствовала разом грусть, досаду и легкую зависть.

— Никогда не могла понять, — проговорила она, собирая тарелки, — почему психиатры назвали влечение сына к матери эдиповым комплексом. Весь смысл пьесы в том, что Эдип не знал, когда ее встретил, что это его мать.

— Терезий был такой трогательный, ты согласен? — спросила Калли, подчищая остатки желе на тарелке.

— О чем ты? — немедленно откликнулся Николас. — У него же голос скрипучий, он каркал, как ворона.

«Но выше всего — милосердие» [65] Аллюзия на слова апостола Павла из Первого послания к Коринфянам (13:13) — «…вера, надежда, любовь, но любовь из них больше». , — вспомнились Джойс слова Священного Писания, когда она уносила посуду на кухню. Она подумала, что Николасу, если он хочет чего-то достичь, нужно научиться держать язык за зубами. Из кухни она могла слышать их возбужденные голоса.

— Прекрасно, что гонцом у них была женщина, — говорила Калли. — Эта ключевая роль, ведь именно гонец сообщает обо всех жутких событиях, которые происходят за сценой.

— Если они приносят дурные новости, их обычно казнят, — подала голос из кухни Джойс.

— Ничего себе! И где только находят такую работу? — воскликнул Николас.

— Как всегда, — отозвалась Калли, — в актерском агентстве.

И снова смех. У Калли — звонкий как колокольчик, чистый, профессионально поставленный; располагающий, теплый, покровительственно-мужественный — у Николаса.

Джойс выложила на блюда еду, купленную в «Сэйнсберис», — мексиканские лепешки с начинкой, вареный индийский рис, салат с креветками. Две бутылки густого португальского красного вина были уже откупорены. Шоколадное мороженое с орехами ждало своей очереди.

— Не мешало бы, чтобы мне кто-нибудь помог! — крикнула она.

— Я так и не решил, — говорил между тем Николас, имея в виду свое будущее, — какое предложение принять. — У него было их два: пробоваться на главную роль в Стенфорде или постоянная работа в театре Октагон [66] Театр Октагон находится в г. Болтон на северо-западе Англии. . — Думаю, что выберу Октагон.

— Вне всякого сомнения! — сказала Калли. — Ты же, надеюсь, хочешь стать драматическим актером, а не подмастерьем у Иэна Маккеллена [67] Маккеллен Иэн (р. 1939) — британский актер театра и кино, получивший широкое признание как мастер шекспировского репертуара. , что повторяет каждый его жест.

— Он разве не в Национальном театре?

— И еще: в Стенфорде тебя могут использовать в проекте без права играть ту же роль на другой сцене.

— Да! А я-то думал, что теперь такого не бывает!

Джойс выставляла блюда с горячими кушаньями на поднос, когда рядом с ней появился Том.

— Послушай, милый, не пора ли тебе внести свою лепту в праздник? — сказала Джойс, передавая поднос мужу.

— Какую еще лепту?

— Ну, скажи что-нибудь.

— Зато я слушаю.

— Нет, не слушаешь.

— Если мы с тобой останемся на кухне, они этого даже не заметят.

— Не соблазняй меня, лучше не рисковать! — рассмеялась Джойс, зная, что он неправ, актеры всегда замечают, когда публика начинает расходиться.

Джойс принесла бутылку, и Калли разлила вино по бокалам. Она сказала, что Болтону крупно повезет, если Николас будет работать у них.

— Ну-ну, не преувеличивай, — небрежно бросил Николас.

И тут раздался громкий голос Тома:

— Хватит вам.

Николас ничего не заметил, но Калли почуяла в тоне отца упрек, сделала виноватое лицо и улыбнулась ему.

Все подняли бокалы, и Том произнес тост:

— За ваше счастье. На подмостках и за стенами театра. Счастья тебе, девочка моя!

Все выпили. Калли поднялась с места, обошла стол, чмокнула в макушку маму и в щеку папу. На мгновение ее душистые волосы закрыли от него белый свет, и от горько-сладкой боли утраты, к которой он исподволь себя готовил, у него защемило сердце.

— Спасибо, мама, спасибо, папочка! — тихо сказала Калли. Она уже снова сидела за столом напротив отца.

Николас взял ее руку, переплел ее тонкие пальчики со своими и, поднеся к губам, произнес:

— Я не хочу покидать Лондон надолго.

— Боже правый, Николас! — сказала Джойс, даже не пытаясь скрыть свое раздражение. — Можно сказать, еще и пяти минут не прошло, как ты закончил курс! Тебе нужно набраться опыта!